МОЯ ПРОЗА


СОДЕРЖАНИЕ
№№ п/п Подраздел Краткое содержание Переход Дата последнего обновления
1 ЭССЕ ОБ ЭЙНШТЕЙНЕ Исторически достоверная характеристика Эйнштейна как человека, который много думал о людях, но так и не нашел с ними контакта Переход 01 15/10/2011
2 ЭССЕ О НЬЮТОНЕ О Ньютоне, который, почти как и Эйнштейн, был одиноким всю свою жизнь, хотя и удостоился при жизни небывалых почестей Переход 02 25/05/2010
3 ОЛИВЕР ХЕВИСАЙД Правдивый рассказ о жизни великого человека, который всю свою жизнь посвятил только науке Переход 03 12/06/2010
4 АНАКСАГОР КЛАЗОМЕНСКИЙ И СВЯТАЯ ТРОИЦА О моем учителе, Анаксагоре Клазоменском, а также о "Святой Троице", которая заложена в основу окружающего нас мира Переход 04 18/06/2010
5 "СУМАСШЕДШИЙ БРИЛЛИАНТ" НИКОЛА ТЕСЛА Об уникальном человеке, который показал людям безграничную силу науки и который отдал ей себя без остатка Переход 05 18/12/2011
6 ПРАЗДНИЧНЫЙ УТЮГ Веселая история-воспоминание об одном трагикомичном случае, который произошел в неплохом, в общем-то, трудовом коллективе Переход 06 25/05/2010
7 В ПОДЪЕЗДЕ Это моя шутливая пародия на Михаила Зощенко. Рассказ этот я написал "его словами и на его тематику", хотя подоснова рассказа взята из жизни Переход 07 25/05/2010
8 МОИ КОРОТКИЕ РАССКАЗЫ Это просто мои очень короткие рассказики, несущие в себе немного юмора и немного грусти Переход 08 25/05/2010
9 СТАЛИНИЗМ Мои "воспоминания" о далеких годах сталинизма, когда было страшно и жить, и говорить, и молчать... Переход 09 25/05/2010
10 К О Н Т А К Т О беседе, которая состоялась в компании случайных попутчиков, оказавшихся в одном купе скорого поезда Переход 10 17/05/1989




ЭССЕ ОБ ЭЙНШТЕЙНЕ (1879 - 1955)

«С детских лет он воспринимал мир как гармоническое познаваемое целое,
стоящее перед нами наподобие великой и вечной загадки».
(Лауреаты Нобелевской премии: Энциклопедия: Пер. с англ.– М.: Прогресс, 1992.)

      Практически все Нобелевские лауреаты обычно считаются в народе сумасшедшими. Не имея серьезных возражений по существу вопроса, хочу обратить ваше внимание на то, что в понятие «сумасшествие» большинство людей вкладывают негативный смысл. Поэтому я позволю себе изложить свое (альтернативное) мнение по данному вопросу.
      Обычный человек живет «обычной жизнью», т.е. от рождения до смерти занимает некоторое среднее положение в обществе.
      В определенное время он женится (выходит замуж), плодит детей, в меру лукавит, стараясь на публике не выходить за рамки приличного поведения, стремится копить деньги, по-возможности, не совершая при этом преступлений, но обычно он и не создает за свою жизнь ничего выдающегося.
      Таким образом, обычный или «нормальный» человек стремится не делать ничего необычного, «не нормального» и этим гордится.
      А к не нормальным вещам следует отнести, например, желание облагодетельствовать человечество, «перевернуть мир», стремление найти решения множества сложных вопросов, представляющих собой загадки человеческой цивилизации или даже загадки Вселенной в целом. Именно к таким «чудакам» и относился Альберт Эйнштейн.
      В повседневной жизни он был не обычен, молчалив, зачастую не интересен, многолюдное общество его тяготило. Он всегда любил одиночество, «мучительное, когда ты молод, и восхитительное, когда становишься зрелым человеком».
      Его внимание привлекали вопросы, ответы на которые для многих окружающих были очевидны, а сами вопросы казались им не интересными.
      Таким образом, не разделяя общепринятых ценностей и норм поведения, Эйнштейн, видимо, вполне заслуживал звание «сумасшедшего». Почему же тогда, позвольте спросить, фамилия «Эйнштейн» известна ныне каждому ребенку и каждому взрослому человеку за Земле. Видимо потому, что влияние таких «сумасшедших» на жизнь человечества очень сильно. Безусловно, оно гораздо сильнее, чем влияние любого из тех миллионов людей, которые ничего хорошего после себя не оставляют, но считаются при этом нормальными.
      Жизни упомянутого выше «сумасшедшего» я и посвящаю эту статью.
      О том, что Нобелевскую премию по физике Альберт Эйнштейн получил в 1921 году за создание теории фотоэффекта и что главным трудом его жизни считается теория относительности, знают очень многие люди. Кстати, о том, что основной постулат теории относительности («скорость света является максимально возможной скоростью движения материальных тел») не верен, знают тоже многие. Однако, не это является лейтмотивом данной статьи.
      Данная статья не об Эйнштейне-физике, а об Эйнштейне-человеке. При этом я постараюсь максимально «предоставить слово самому Эйнштейну», используя в своем изложении его известные высказывания по воспоминаниям современников, а по-возможности, и прямую речь.
      Для начала позволю себе несколько цитат:
      «Я никогда по - настоящему не принадлежал ни к какой общности, будь то страна, государство, круг моих друзей и даже моя семья. Я всегда воспринимал эти связи как нечто не вполне мое, как постороннее, и мое желание уйти в себя с возрастом все усиливается. В такой самоизоляции есть привкус горечи, но я не жалею о том, что лишен понимания и сочувствия со стороны других людей. Конечно, из-за этого я что-то теряю, но обретаю куда больше, а именно: независимость от общепринятых привычек, мнений и предрассудков. Я свободен от соблазна воздвигнуть здание своего душевного спокойствия на столь шатком фундаменте. Внешние условия играли второстепенную роль в моих мыслях и чувствах.
      Восприятие мира рассудком, отбрасывая все субъективное, стало сознательно или бессознательно моей высшей целью (о себе в ранней юности). Еще юношей, не по летам развитым, я уже ясно осознал бесплодность надежд и чаяний, исполнения которых большинство людей добивается всю жизнь. Материальное благополучие и счастье никогда не казались мне единственной целью жизни. Я даже склонен сравнивать такие моральные цели с амбициями свиньи».
      Уже из этой серии цитат не трудно понять, что Альберт Эйнштейн никогда не руководствовался в жизни «общепринятыми ценностями». Какой-то «внутренний компас» вел его по жизни. Что это за компас? Куда он указывает? Зачем? Этого заранее не знает никто. Он просто «имел смелость быть самим собой и делать то, что думал».
      Мне вспоминается при этом интересная фраза-наставление маститого ученого начинающему коллеге (автора, к сожалению, не помню):
«В науке бесчисленное множество путей… Не годятся лишь те из них, по которым уже прошли другие».
      Начало трудовой деятельности Эйнштейна было не сладким. После учебы ему с большим трудом удалось устроиться на должность эксперта патентного бюро. Тем не менее, впоследствии Эйнштейн неоднократно вспоминал об этом времени как о лучших годах своей жизни. Его пытливый ум в любое свободное от основной работы время переключался на осмысление тех проблем, которые волновали только его самого. При этом в своих теоретических изысканиях он не был связан ни с какими программами каких бы то ни было исследовательских или учебных заведений. Вот что пишет об этом его биограф Фридрих Гернек:
      «Свое гениальное теоретическое открытие (теорию относительности) Эйнштейн осуществил будучи независимым ученым. Он не принадлежал ни к какому университету и в момент подготовки своей первой рукописи по теории относительности еще не имел докторской степени. Не известно, удалось ли бы ему сохранить независимость и свободу мысли, столь необходимые для осуществления революции в физике, если бы он был тогда ассистентом какого-либо института. Сам Эйнштейн считал счастливым стечением обстоятельств то, что первые годы его творческих исканий прошли «в мирском монастыре», как он шутливо называл Патентное бюро – на такой службе, которая оставляла ему достаточно времени и сил для занятий собственными научными проблемами.»
      Относительно Эйнштейна достоверно известно, что в любой вопрос, который привлекал его внимание, он мог «вгрызаться» так, что у него просто не оставалось времени на многие обычные «мирские» заботы. Логическое осмысление эмпирических данных являлось для него основой научных изысканий. «Он мало читал и много думал», - говорили об Эйнштейне коллеги.
      По поводу научных статей, которые Эйнштейн опубликовал в молодые годы (и которые в дальнейшем принесли ему мировую славу) биограф Чарльз Питер Сноу говорит следующее:
      «В эйнштейновских статьях было мало математических расчетов и много логического анализа.»
      Проводя те или иные изыскания Эйнштейн не любил, как это нынче принято, «проводить глубокий патентный поиск». Ему доставляло удовольствие «просто решать задачу». Если же потом оказывалось, что эта задача была уже кем-то решена ранее, он считал это не существенным. Процесс решения был для него, видимо, важнее результата.
      В этом аспекте мне вспоминается другой «сумасшедший» – лорд Кельвин, после смерти которого из потаенного сундука хозяина были извлечены бумаги с описаниями целой серии открытий в области химии и молекулярной физики. Автор открытий сделал их «просто для себя», а ко времени извлечения «папирусов» из сундука Кельвина, эти открытия были уже известны человечеству под именами других людей. Эти «другие» сделали те же открытия гораздо позже Кельвина, но не прятали их «в свои сундуки», поэтому получили на них приоритет.
      Одиночка Эйнштейн чурался всякой помпезности и вычурности, однако «толпа», едва ли знающая всерьез о его научных работах, после присуждения ему Нобелевской премии готова была «носить его на руках». С некоторых пор стало считаться «хорошим тоном» пригласить Эйнштейна на то или иное заседание в качестве «свадебного генерала». Каково же было ему переносить все это? Об этом можно судить из нижеследующей цитаты, не забывая при этом, что Эйнштейн считался обычно «добрым, кротким и мудрым»:
      «Однажды астроном Фридрих Архенгольд, основатель и руководитель народной обсерватории в Берлин-Трептове, попросил его содействовать своим именем популярности выставки, посвященной Марсу и открытой осенью 1926 года. На это Эйнштейн ответил, что у него лично слишком мало точек соприкосновения с описательной астрономией, и добавил: «Можете Вы понять, что я устал повсюду фигурировать как символический вожак бараньего стада с нимбом над головой? Оставьте меня, наконец, в покое!» (Ф.Гернек, «Альберт Эйнштейн»)
      Другая цитата тоже позволяет нам прочувствовать, каково же нести на себе «бремя славы», бремя широкой популярности в массах, особенно если по своему характеру и особенностям психики человек является заведомым интравертом:
      «С приливом газетных статей меня устрашающе затопляют опросы, приглашения, требования, так что ночами мне снится, будто я жарюсь в аду, а почтальон – это черт, и он непрерывно рычит, бросая мне на голову новую пачку писем, потому что я еще не ответил на старые…».
      Относительно «взросления» или «становления личности» Эйнштейна нам вряд ли найдется, что отметить. Возникает впечатление, что он уже с детства был, как это принято говорить, «зрелым человеком». Во всяком случае это справедливо относительно его мыслительных и некоторых моральных задатков. Вот что сообщает нам об этом Чарльз Перси Сноу:
      «В десять лет он, казалось, с такой же уверенностью полагался на свой разум, как и в семьдесят. В детстве у него был период религиозного настроения. Но недолго. Очень скоро в центре его внимания стал разум, и в двенадцать лет он исповедовал нечто вроде космической религии неверующего, которая сохранилась у него на всю жизнь.»
      Не менее содержательны и другие высказывания об Эйнштейне того же биографа:
      «Для Эйнштейна соревнование ничего не значило, оно не соблазняло его. Его независимость не укладывалась в установленные рамки. Главным источником познания для него была интуиция. Он был абсолютно уверен в себе и безгранично верил в свое понимание вещей.
      Эйнштейн очень не любил говорить о своей личной жизни, но как-то сказал, что ученому, занятому поисками истины, необходима "пуританская сдержанность”.
      Он не мог стать фанатиком, даже если бы очень старался. С одной стороны, он полностью обособился от людей, с другой - чувствовал себя полностью в долгу перед ними.»
      Эйнштейн редко позволял себе унижительно отзываться о других людях, тем интереснее выглядит его следующее высказывание:
      «…людям, которым доставляет удовольствие маршировать под звуки марша, головной мозг достался зря, они вполне могли бы довольствоваться одним спинным.»
      Мечтая об условиях, необходимых для серьезной работы исследователя, Эйнштейн говорил, что он завидует тому уединению, которое имеет смотритель отдаленного маяка. О том, насколько глубоко проникся Эйнштейн ощущением себя как частицы мироздания говорит следующая цитата:
      «Я настолько слился со всем живым, что для меня стало совершенно безразлично, где в этом мире начинается и где кончается чье-либо конкретное существование.»
      Некоторые могут заподозрить в приведенных словах определенное лукавство и будут очень далеки от истины. В качестве доказательства этого необходимо напомнить, что еще в молодости Эйнштейну был поставлен диагноз: аневризма аорты (местное выпучивание стенки аорты). Поставив такой диагноз, ему сказали. что его аорта в любое время может лопнуть с мгновенным смертельным исходом. Однако, это никак не повлияло на его последующую жизнь и трудовую деятельность. Более того, в апреле 1955 года, находясь уже в больнице по поводу все ухудшающегося состояния здоровья, он в ответ на предложение о хирургической операции на аорте ответил, что «не видит смысла в продолжении жизни за пределы ее естественной длительности».
      Эйнштейн вообще не любил общаться с врачами, он считал, что «… умереть можно и без помощи врача».
      О значении Эйнштейна для человечества либо знают, либо догадываются многие. А каково было влияние Эйнштейна на тех, кто был связан с ним узами родства? Некоторое представление об этом можно получить из следующих цитат:
      «Его интеллектуальная проницательность вкупе с душевной слепотой привели к тому, что он прошел по жизни, оставив за спиной сломанные судьбы своих близких.» (об А. Эйнштейне)
      «Как человеком я больше всего восхищаюсь им за то, что он прожил долгие годы не просто в мире и согласии, но в полной гармонии с женщиной. Он справился с тем, в чем меня дважды постигла позорная неудача.» (из некролога Эйнштейна по поводу смерти его друга Мишеля Бессо, март 1955).
      Спокойный философский подход к вопросам жизни и смерти был присущ Эйнштейну на протяжении всей жизни. При этом он оставался самим собой даже на смертном одре. Когда друг Эйнштейна принес ему в больницу пачку хороших гаванских сигар (которые тот очень любил), он улыбнулся и со свойственной ему самоиронией отметил, что, к большому сожалению, видимо, уже не успеет их выкурить.
      В последние годы жизни Эйнштейн постоянно болел. Его мучали болезни кишечника, печени а также аневризма аорты, которая преследовала его всю жизнь. Он часто страдал от острой боли, но оставался приветливым и спокойным, как будто не замечая (или не давая окружающим повода замечать) своих болезней и приближения смерти.
      На рассвете 18 апреля 1955 года произошло прободение стенки аорты, и он умер. Накануне (в марте) ему исполнилось 76 лет. Предсмертная воля Эйнштейна состояла в том, что после смерти у него не должно быть ни похорон, ни могилы, ни памятника. Все это было выполнено.
      Вот, таков он, этот Альберт Эйнштейн!


      P.S. Говорят, что Эйнштейн все последние годы был занят поисками формулировки "самого главного закона". Он сокрушался о том, что ученый мир не признает "логических и философских аргументов". Перед смертью он сжег все свои последние достижения со словами: "без этих моих достижений людям будет жить спокойнее, чем с ними..."
      Эйнштейн был сильным человеком, вполне возможно, что формулировка "самого главного закона" была уже известна ему незадолго до его смерти. Но об этом мы не узнаем уже никогда.

Литература:
Лауреаты Нобелевской премии: Энциклопедия: Пер. с англ.– М.: Прогресс, 1992.
Ч. П. Сноу, Портреты и размышления, М., Изд." Прогресс ", 1985 г.
Пол Картер, Роджер Хайфилд. «Эйнштейн. Частная жизнь».
Фридрих Гернек. «Альберт Эйнштейн».

Портрет Эйнштейна скопирован с сайта http://qbici.ru/prover-sebya/zagadka-ejnshtejna-logicheskaya-golovolomka/

Примечание: если вы интересуетесь личностью Эйнштейна, можете почитать подборку его высказываний, размещенных мною в разделе "Мысли великих" данного сайта.

15/10/2011 Segrim
Переход к началу раздела




Переход к началу страницы


ЭССЕ О НЬЮТОНЕ (1643 - 1727)

«Фигура Ньютона, - писал Эйнштейн, - означает больше, чем это вытекает из его собственных заслуг, ибо самой судьбой он был поставлен на поворотном пункте умственного развития человечества».

Скупой на похвалы Вольтер писал: «Если истинное величие состоит в полученном в дар от неба могучем разуме и в пользовании этим разумом для просвящения себя и других, то такой человек, как Ньютон (а подобных людей едва ли можно насчитать одного в течение 10 столетий),
есть поистине великий человек.
Ньютон был чуть ли не «новым Моисеем», которому Бог явил свои законы,
начертанные на скрижалях».
(«Исаак Ньютон: Величие Научного Подвига и Единение Науки». «Электромагнитные Явления», Том.1, №2, 1998,
издание харьковского Института теоретической физики)

«Он считал мироздание криптограммой, составленной самим Всевышним».
(ученый-экономист Джон Мейнард Кейнс)

«Он самый счастливый — систему мира можно установить только один раз».
(французский математик и механик Жозеф Луи Лагранж)

      Всем известно, что Ньютон – это научный гений, который, грубо говоря, «переработал всю предшествующую физику» и оставил нам такое научное наследие, которое до конца еще так и не освоено человечеством, хотя после его смерти прошло уже 283 года.
      Великий английский физик, механик, астроном и математик, заложивший основы современного естествознания, член научного общества Тринити-колледжа, магистр, создатель классической физики, член Лондонского королевского общества, почти четверть века - бессменный президент Лондонского королевского общества.
      В апреле 1705 года королева Анна посвятила Ньютона в рыцари. После этого его стали называть «сэр Исаак Ньютон». Впервые в английской истории звание рыцаря было присвоено человеку за научные заслуги. В результате Ньютон обзавёлся и собственным гербом, и своей родословной.
      Однако, обо всех его заслугах не трудно прочитать в других источниках. Поэтому не перечислению научных и общественных подвигов Ньютона посвящено данное эссе. Я бы хотел рассмотреть свойства его личности с чисто человеческих, более близких всем нам позиций.

      4 января 1643 года (по новому стилю) в семье мелкого, но зажиточного английского фермера в деревне Вулсторп графства Линкольншир родился мальчик, которого назвали Исааком – также как и его отца. К сожалению, отец и сын так и не увидели друг друга: отец умер за 3 месяца до рождения своего сына.
      Младенец Исаак родился недоношенным; бытует легенда, что после рождения он был так мал, что его поместили в овчинную рукавицу, лежавшую на лавке. Однажды он выпал из этой рукавицы и сильно ударился головкой об пол.
      Родившийся до срока Исаак был таким хилым и слабым, что священник Варнава Смит посчитал, что он «не жилец», поэтому его долго не решались крестить. И всё же он выжил, был крещён, и назван Исааком в честь своего покойного отца.
      Сам Ньютон впоследствии говорил:
      «По словам матери, я родился таким маленьким, что меня можно было бы выкупать в большой пивной кружке». Однако, этот слабый младенец, всем на удивление, выжил и, как ни странно, за всю свою долгую жизнь почти никогда не болел.
      Когда Исааку исполнилось три года, его мать решила вторично выйти замуж и уехала в дом к новому мужу, а сына оставила на попечении бабушки. Так они и жили с бабушкой — в маленьком сельском домике из серого камня, окруженном редким плетнем. Материально семья была достаточно обеспечена, поэтому ребенок ни в чем не нуждался, но материнской ласки и внимания мальчик был лишен.
      Много позже, лет через десять после смерти отчима девятнадцатилетний Ньютон включил в подготовленный им к исповеди перечень своих грехов и свои детские угрозы: сжечь дом отчима и своей матери. Видимо, желание отомстить матери за свое обездоленное детство не покидало его долгие годы.
      Такими трудностями, недоверием, непониманием и обидами детства можно, пожалуй, объяснить и всю последующую нелюдимость и желчность Ньютона, которая проявлялась у него в отношениях с окружающими.
      Ньютон рос болезненным и не общительным, склонным к мечтательности. В отроческие годы он отличался от сверстников полным равнодушием к шумным забавам и пристальным интересом к любой работе, требовавшей каких-нибудь орудий, инструментов или приспособлений.
      Он мог часами наблюдать за плотником или кузнецом, а потом сам, как мог, повторять увиденное. Его привлекали поэзия и живопись, он любил мастерить бумажных змеев, самокаты, водяные часы, педальную повозку.
      Когда он, наконец, понял принцип работы ветряной мельницы, то тотчас построил себе маленькую ее модельку, в которую поселил мышонка. Чтобы поесть, мышонок каждый раз должен был взбираться наверх к мешочку с зерном и при этом вращать мельничное колесо.
      Через восемь лет после отъезда из Вулсторпа мать Исаака вновь овдовела. Только тогда она вернулась к своему сыну с тремя новыми детьми, которых она родила от Смита.
      Вскоре после возвращения матери Исааку исполнилось двенадцать лет и его отправили на учебу в графство Линкольншир, в учебное заведение Кингсскул, располагавшееся в Грэнтеме. Поскольку эта школа находилась далеко от родных мест, мальчик не мог ежедневно возвращаться оттуда домой - он поселился в семье местного аптекаря по фамилии Кларк.
      Начало школьной жизни было для Исаака трудным. Он был слабым мальчиком и учился плохо. В доме аптекаря, где жил Исаак, он получил элементарные сведения по химии и увлекся алхимией. Много времени он проводил в библиотеке, выписывал из книг сведения о правилах рисования пером и красками, о химических опытах, о лекарственных травах и медицинских снадобьях. Все эти книги были на латинском языке.
      Друзей у Исаака в школьный период не было. Сам он от природы был не общителен, а помочь ему найти общий язык с деревенскими мальчишками было некому. Мальчишки не слишком хорошо были к нему настроены еще и потому, что он всегда оказывался победителем в любых играх, где требовалась сообразительность. В играх он, бывало, сам придумывал новые правила или совершенствовал старые. Среди сверстников он был очень одинок.
      Однажды одноклассники избили его до потери сознания. Переносить такое для самолюбивого Ньютона было невыносимо. Ему оставалось только одно: выделиться успехами в учебе. Упорной работой он добился того, что по результатам учебы занял первое место в классе.
      Осенью 1660 года директор школы Стокс поселил Ньютона у себя и занялся его подготовкой к Кембриджскому университету. Исаак занимался латынью, учил древнегреческий и французский языки, штудировал текст Библии. Его учитель Стокс и дядя Уильям были уверены, что их любимец станет знаменитым богословом.
      В Грантеме Исаак прочитал книги Джона Уилкинса «Математическая магия» и «Открытие нового мира на Луне». Он узнал о механических машинах, линзах, вечном двигателе для путешествия на Луну, системе мира Коперника и законах Кеплера. Эти научно-популярные книги разбудили гений Ньютона. Он страстно пожелал посвятить себя научному познанию как одной из форм служения Богу.
      Интерес к технике заставил Ньютона задуматься над явлениями природы, он углубленно занимался и математикой. Как об этом позже написал Жан Батист Бие:
      "Один из его дядей, найдя его однажды под изгородью с книгой в руках, погруженного в глубокое размышление, взял у него книгу и нашел, что он был занят решением математической задачи. Пораженный таким серьезным и деятельным направлением столь молодого человека, он уговорил его мать не противиться далее желанию сына и послать его для продолжения занятий".
      Он любил одиночество, окружающие люди редко слышали его голос. Одиноким он оставался на протяжении всей своей жизни. Он терпеть не мог никаких споров, особенно научных. А размышлять и писать он любил. В своем уединении этот тихий, молчаливый человек совершил переворот в отношениях человека и природы, в нашем миропонимании. Он создал язык классической науки, на котором она думает и говорит уже три века.
      Студентом он стал только в 1664 году, но и тут поначалу ничем замечательным себя не выказал. Этот 1664 год в жизни Ньютона был богат и другими событиями. Ньютон пережил тогда творческий подъём, начал самостоятельную научную деятельность и составил себе (из 45 пунктов) масштабный список нерешённых проблем в природе и человеческой жизни.
      В Кембридже, он жил как-то незаметно. Он сторонился веселых студенческих компаний, избегал вечеринок, а если и приходил в компании, то не пил, мало ел и сидел на таком веселье словно по принуждению.
      Согласно воспоминаниям соседа по комнате, Ньютон беззаветно предавался только учению, забывая при этом и про еду, и про сон. Вероятно, несмотря на все трудности, это был именно тот образ жизни, которого он сам себе желал. Он был очень прилежным студентом, глубоко интересовался математикой. При этом он не выставлял себя напоказ, поэтому нам и невозможно проследить, как буквально за несколько лет произошло это сказочное превращение вчерашнего провинциального школьника в совершенно самостоятельного и оригинального исследователя.
      Этому нет никаких объяснений, никаких толчков извне, никаких побудительных причин. И мы можем только догадываться, какой созидательный процесс шел постоянно в глубинах его могучего мозга.
      В эти студенческие годы уже окончательно сложился характер Ньютона — научная дотошность, стремление во всем дойти до сути, нетерпимость к обману, клевете и угнетению, равнодушие к публичной славе. И, несмотря на эти хорошие задатки, у него по-прежнему не было друзей.
      Судя по студенческим тетрадям Ньютона, он и в эти годы продолжал мастерить (в основном, научные инструменты), увлечённо занимался оптикой, астрономией, математикой, фонетикой, теорией музыки.
      Научной опорой, идейными вдохновителями творчества Ньютона в наибольшей степени были физики: Кеплер, Галилей и Декарт. Ньютон завершил их труды, объединив в универсальную систему мира.
      В студенческой записной книжке Ньютона есть интересное высказывание:
      В философии не может быть государя, кроме истины… Мы должны поставить памятники из золота Кеплеру, Галилею, Декарту и на каждом написать: «Платон — друг, Аристотель — друг, но главный друг — истина»
      Относительно своего метода научных исследований Ньютон как-то написал:
      «Я постоянно держу в уме предмет моего исследования и терпеливо жду, пока первый проблеск постепенно и мало-помалу не превратится в полный и блестящий свет».
      Итак, луч его гения в 1666 году высветил закон всемирного тяготения. Однако, в характере Ньютона была одна странность — он не любил публиковать своих работ. Ньютон уже знал, какие силы держат на небе Луну, но мир узнает об этом только через 20 лет. Он был очень нетороплив и очень обстоятелен.
      В 1692 году маленькая собачка Ньютона по кличке Алмаз в отсутствие хозяина опрокинула свечу на кипу рукописей, которые сгорели дотла. Вряд ли какая-нибудь другая собака нанесла человечеству столь большой ущерб. После этого Ньютон был на грани психического заболевания, некоторое время он вообще не мог работать. Некоторые биографы именно с этим событием связывают дальнейшее проявление его болезненного самолюбия, властной нетерпимости ко всем, кто работал в науке в областях, близких к сфере его интересов.
      Именно после этого тяжелого удара Ньютон с желчным раздражением написал слова, которые и в наши дни иногда звучат, к сожалению, очень справедливо:
      «...Я убедился, что или не следует сообщать ничего нового, или придется тратить все силы на защиту своего открытия».
      Однако, гениальная творческая интуиция не изменила Ньютону даже в конце его жизни. Уже в старости он подолгу наблюдал за искрами, которые проскакивают между иголкой и натертым шерстью янтарем, при этом он писал, что они напоминают ему маленькие молнии. Он чувствовал, что стоит перед вратами чего-то нового и таинственного. Это был еще никем не исследованый огромный мир электричества и магнетизма. Ньютон был готов распахнуть этот мир, но у него не хватило времени.
      Ньютон был удивительным домоседом и за всю свою жизнь никогда не отъезжал от родного дома дальше, чем на 180 километров. Он никогда не пересекал Ла-Манш и вообще не оставлял свою Англию ни на один день. О нем трудно писать: никаких приключений, никаких невероятных случаев, никаких ярких событий. Вероятно, где-нибудь в гостях или в толпе вы бы и не обратили внимания на этого молчаливого, неостроумного человека ниже среднего роста, имеющего самую заурядную внешность.
      Говорят, что он был плохим собеседником, в разговоре мог внезапно замолчать и глубоко задуматься. Тогда взгляд его быстрых, живых глаз как бы застывал. Такие мужчины не пользуются успехом у женщин, поэтому Ньютон так никогда и не женился. Влюбился он тоже всего один раз, когда учился в школе в Грэнтэме. Его избранницу звали мисс Сторей, и она была очень хорошенькая. Эта девочка и осталась единственным романтическим образом всей его жизни. Верность этому образу он сохранил навсегда. Даже в глубокой старости он навещал свою старушку, в которую превратилась очаровательная когда-то девочка.
      Ньютон глубоко верил в механистическую картину мира. После того как он уже полностью построил свою механику «и на земле, и на небе», он написал следующее:
      «Было бы желательно вывести из начал механики и остальные явления природы, ибо многое заставляет меня предполагать, что все эти явления обусловливаются некоторыми силами, с которыми частицы тел, вследствие причин пока неизвестных, или стремятся друг к другу и сцепляются в правильные фигуры, или же взаимно отталкиваются и удаляются друг от друга. Так как эти силы неизвестны, то до сих пор попытки философов объяснить явления природы и оставались бесплодными».
      В конце 1703 г. его избрали президентом Королевского общества. К этому времени Ньютон уже достиг вершины своей славы. В 1705 г. его возвели в рыцарское достоинство, но, располагая большой квартирой, имея уже шесть слуг и богатый выезд, он по-прежнему оставался одиноким.
      Пора активного творчества была уже позади: в последующие 20 лет Ньютон не выпустил ни одного нового научного труда. В эти годы он ограничился лишь подготовкой издания "Оптики", переизданием труда "Математические начала натуральной философии" и толкованием Священного Писания (ему принадлежит толкование Апокалипсиса, а также сочинение о пророке Данииле).
      Ньютон закончил и математически оформил идею Аристарха Самосского, жившего больше чем за тысячу лет до него, о вращении Земли вокруг Солнца, дал научное строение Солнечной системы, разработал точное и с тех пор нерушимое геометрическое о ней представление.
      Основные ньютоновы достижения сохранились до сих пор, но они получили дальнейшее развитие. Последующее их понимание коренным образом изменилось. Ньютон понимал реальность в рамках древнего эллинского миропредставления. При этом нам необходимо учитывать ту историческую научную обстановку, в которой он работал.
      Ньютон прожил 85 лет и, в основном, отличался хорошим здоровьем. Умер он в Кенсингтоне, под Лондоном, 31 марта 1727 года. Незадолго до смерти он был весел, смеялся, беседовал с врачом, читал газеты. А ночью просто и тихо умер. Незадолго до смерти, словно оглядывая свою жизнь, такую спокойную внешне и такую неистово бурную внутренне, Исаак Ньютон сказал такую фразу:
      «Не знаю, чем я могу казаться миру, но сам себе я кажусь только мальчиком, играющим на морском берегу, развлекающимся тем, что от поры до времени отыскиваю камешек более цветистый, чем обыкновенно, или красную раковину, в то время как великий океан истины расстилается передо мною неисследованным».
      Многие открытия Исаака Ньютона были опубликованы на 20-40 лет позже того, как они были сделаны. Ньютон не гнался за славой. В 1670 году он писал Джону Коллинзу:
      «Я не вижу ничего желательного в славе. Даже если бы я был способен заслужить её, это, возможно, увеличило бы число моих знакомых, но это как раз то, чего я больше всего стараюсь избегать».
      К концу своей жизни Исаак Ньютон вообще остался в одиночестве. У него не было даже учеников, которым он мог бы передать свой архив и свои дневниковые записи с научными рассуждениями и доказательствами.
      Менее чем за полгода до своей кончины он, никому не адресуя, пишет письмо-послание, о котором в ученом мире мало кому известно. Вот оно:
      "Письмо к Тому, Кто сможет сделать То, Чего не сумел сделать Я. Я, великий физик и ученый муж Ньютон Исаак, раскаявшийся во всем, что было сделано и не сделано мною, и признавший свою несостоятельность в вопросах физики, передаю сей труд в руки Того, Кто сможет сделать То, Чего не сделал Я, осознает полученные мною знания и сохранит переданные мне реликвии властвующей над всеми и вся Природы... Я прошу Тебя, о Добрый Друг моих изысканий, передать То, Что Ты здесь найдешь, людям... На сем остаюсь раб Твоей Воли и поступков, "учитель физики и лжи", Исаак Ньютон!".
      Свой первый научный труд (октябрь 1666), излагавший основы анализа, он вообще не стал публиковать, его нашли лишь 300 лет спустя.

Использованные источники: http://www.yperboreia.org/newton.asp
http://ru.wikipedia.org/
http://www.friendship.com.ru/

Примечание: если вы интересуетесь личностью Исаака Ньютона, вы можете почитать подборку его высказываний, размещенных мною в разделе "Мысли великих" данного сайта.

01/06/2010 Segrim
Переход к началу раздела




Переход к началу страницы


ОЛИВЕР ХЕВИСАЙД

"...Гениальные люди часто не вписываются в общественное устройство."
(Из выступления Уиттекера на памятном собрании в честь 100-летия со дня рождения Оливера Хевисайда)

      О личности Оливера Хевисайда написано не так много. Однако, это вовсе не означает, что он не заслуживает большего внимания, чем то, которым удостоили его современники. Недавно я прочитал книгу Б.М. Болотовского «Оливер Хевисайд», эта книга и вдохновила меня написать эту статью, хотя об Оливере Хевисайде я читал и раньше. Сразу сообщаю, что все цитаты я буду приводить именно из указанной мною книги.
      В книге Болотовского приведено немало формул и научных объяснений по-существу тех открытий, которые сделал Хевисайд. Я пощажу читателя и не буду отправлять его в «научные дебри». Пусть этим занимаются более узкие специалисты. Мне же интересно совершенно другое. Основной акцент моей статьи будет сделан на личность, условия жизни, характер этого человека и на его значение для потомков.

      Оливер Хевисайд родился в Лондоне 18 мая 1850 года в семье художника. Оливер был младшим из четырех сыновей. Родители его не были богатыми, поэтому Оливеру удалось закончить только неполную среднюю школу. На продолжение образования у семьи денег не было.
      В детстве Оливер неплохо рисовал, о чем свидетельствуют рисунки, сделанные им в 11-летнем возрасте. Однако, уже в детстве Оливер заинтересовался «наукой об электричестве». Сейчас трудно сказать, что же повлияло на этот выбор. Есть, впрочем, одно весьма вероятное объяснение. Его тетка по матери была женой Чарлза Уитстона, известного физика, автора многих исследований по акустике, оптике, электричеству и магнетизму. Уитстон был основателем практической телеграфии. Видимо, именно Уитстон и дал молодому Оливеру необходимый «толчок» в этом направлении. Известно, что молодой Оливер целых четыре года (с 1870 по 1874 г.) проработал телеграфистом в Ньюкасле. Телеграфное дело находилось тогда «в зачаточном состоянии», наверное поэтому молодому Оливеру и не понадобилось специального образования для того, чтобы занять место телеграфиста.
      Пытливый ум Оливера привык вникать до мелочей во все технические проблемы, что оказалось тогда очень важным в работе телеграфиста. В то далекое время телеграфисты лично учавствовали в обследованиии телеграфных кабелей, находили повреждения и устраняли их. Поскольку Оливеру не хватало официального образования, он многие вопросы изучал самостоятельно, после чего сам находил нужные технические решения для устранения возникающих проблем.
      Забегая вперед хочу отметить, что примерно через двадцать лет после начала работы телеграфистом Хевисайд построил полную теорию распространения сигнала по линии связи, и на основе этой теории пропускная способность телеграфных линий связи была повышена во много раз.
      В 1874 году телеграфиста Оливера стала одолевать глухота. Наверное это и послужило причиной того, что в этом году он оставил должность телеграфиста и полностью посвятил себя самостоятельной научной работе. Для своих научных занятий он оборудовал в доме отца лабораторию, где были элементы питания, измерительные приборы, телеграфное, телефонное и другое лабораторное оборудование.
      Первую свою научную работу, которая была посвящена точному измерению сопротивлений, Оливер Хевисайд опубликовал в 1872 г., в следующем году он опубликовал вторую свою работу по этой тематике. И в работах этого периода, и во всей своей дальнейшей научной работе Хевисайд выступал одновременно и как экспериментатор, и как теоретик. О том, какова научная ценность первых работ Хевисайда, можно судить хотя бы по тому, что в знаменитой книге Максвелла "Трактат об электричестве и магнетизме" конец 351-го параграфа посвящен результатам исследований Хевисайда. При этом Оливер Хевисайд - единственный, кого Максвелл упоминает в своем трактате.
      В 1876 г. Оливер Хевисайд, которому тогда было 26 лет, уже получил известность в кругах специалистов, хотя большинство читателей не могли понять и оценить большую часть его работ. Он был избран в совет Общества телеграфных инженеров (членом-корреспондентом этого общества он уже стал двумя годами ранее, в 1874 г.). Что касается внешности Хевисайда, то имеется интересное ее описание, относящееся именно к этому периоду:
"Он был несколько ниже среднего роста, рыжеватый, сдержанный, остроумный и обладал властным характером".
      Интересно, что уже после выхода первых научных работ Хевисайда, ему была предложена работа в компании "Уэстерн Юнион" с оплатой 250 фунтов в год. Это была хорошая по тем временам оплата, однако, Оливер не принял этого предложения. Он был всецело поглощен своими научными интересами, все остальные занятия казались ему пустой тратой времени.
      Вот таким экспериментатором-теоретиком, гением-одиночкой и остался Оливер Хевисайд на всю свою жизнь. Ни на одну официальную работу он больше так никогда и не поступил. На протяжении своей научной жизни (а личной жизни у него не было вообще) Хевисайд только тем и занимался, что решал все новые и новые научные проблемы. При этом он десятки раз перепроверял найденные решения, после чего направлял свои статьи в научные журналы. Если случалось, что его статью журнал принимал, то гонорар за выход статьи и был его заработком. Других источников дохода у Хевисайда не было.
      Лирическое отступление. Рассказывают, что однажды кто-то сказал уже пожилому Хевисайду:
"Вам надо было жениться, мистер Хевисайд". На что он ответил: "Если бы я женился, что бы тогда стало с моей работой?"
      Научные журналы очень часто отклоняли его статьи и причин для этого было несколько. Первая причина: автор статей не имел должного «академического образования», поэтому многие «выходцы известных университетов» просто не принимали его всерьез. Вторая причина состояла в том, что научный стиль изложения материала был у Хевисайда настолько высок, что многие ученые (даже имевшие «университеты за плечами») просто не всегда могли его понять. Третья причина заключалась в том, что для опубликования какой-либо статьи в научном журнале она (статья) должна была пройти определенную научную цензуру. При этом зачастую оказывалось, что цензоры имели научную подготовку на порядок ниже, чем автор статьи. Какую же оценку могли дать этой статье такие цензоры? Безусловно отрицательную!
      Благодаря такой неприязни большинства представителей современного Хевисайду научного мира, он с годами становился все более раздражительным и злым. Даже его сугубо научные статьи стали содержать в себе элементы этой раздражительности от непонимания и неуважения со стороны многих научных оппонентов. В личных бумагах Хевисайда сохранилось одно письмо от издателя, который отказался печатать какую-то из работ Хевисайда, содержащую резкие замечания в адрес своих научных оппонентов. Издатель опасался возможного судебного преследования со стороны обиженного оппонента и просил Хевисайда не настаивать на опубликовании статьи.
      В качестве характеристики Хевисайда предсталяет интерес следующая цитата:
«Он оскорблял власть имущих своим благородством и откровенностью. Он вызывал раздражение своих издателей своей сатирой и иронией. Его книги не находили сбыта».
      Большую роль в «отторжении» Хевисайда научным миром сыграло и то, что он «до всего дошел сам» в том смысле, что недостаток своего официального образования он дополнял самообразованием, стиль и методы изложения научных проблем он разрабатывал сам. Когда «на переднем крае науки» ему не хватало каких-либо научных терминов, он их сразу же сам и придумывал. Один из критиков даже назвал Хевисайда «гениальным изобретателем новых терминов». Хевисайд выработал свой научный язык, свою систему образов, свой стиль постановки и решения научных проблем.
      Люди, получившие свое образование в Оксфорде и Кембридже, зачастую «отворачивались» от статей Хевисайда уже потому, что его стиль изложения был для них очень непривычен.
      Хевисайд никогда не гнался за личной выгодой. Всю жизнь он прожил на грани нужды, а последние 8-10 лет он прожил в полной бедности. Он вел жизнь затворника, занимаясь только наукой. Оливер был склонен к уединению и если кто-то хотел обсудить с ним неясный вопрос, он, как правило, уклонялся от встречи, предпочитая переписку. В переписке он был столь же аккуратен как и в научных вопросах: ни одного письма он не оставлял без ответа. Отвечая на любое адресованное ему письмо, он не жалел своего времени и старался отвечать как можно подробнее.
      Имя Хевисайда при его жизни было неизвестно широким кругам научной общественности. О нем знали и отдавали ему должное лишь немногие, но наиболее выдающиеся исследователи электромагнетизма: Лармор, Фицджеральд, Герц, Кельвин, Рэлей, Дж. Дж. Томсон, Лоренц. Для всех остальных Хевисайд был труден и непонятен. Дело в том, что стиль научного исследования, созданный Хевисайдом, намного опередил свое время, так же как и полученные им результаты. "Научная кухня" Хевисайда была близка к современной.
      Первые несколько лет своей самостоятельной научной деятельности Хевисайд посвятил изучению новой максвелловской теории. Но чтобы в ней разобраться ему пришлось срочно овладеть серьезным математическим аппаратом - изучить дифференциальное и интегральное исчисления, дифференциальные уравнения в частных производных и многое-многое другое. С этой задачей Хевисайд справился успешно. За очень короткое время он в совершенстве изучил все необходимые для него разделы математики, что само по себе вызывает почтительное удивление. В дальнейшем он создал даже две новые области математической физики - векторное исчисление и операционное исчисление.
      Операционное исчисление применялось им для решешения линейных дифференциальных уравнений. В этом методе операция дифференцирования по одной из переменных заменяется умножением дифференцируемой функции на некоторый символ, который до поры до времени может рассматриваться как простое число. Такая замена упрощает уравнение, а если искомая функция зависит только от одной переменной, то дифференциальное уравнение превращается в алгебраическое. Затем упрощенное уравнение решается обычными методами, а в полученном выражении символ, заменяющий операцию дифференцирования, вновь обретает свой первоначальный смысл.
      Таким образом, решение является некоторым оператором, который нужно применить к заданной функции, чтобы получить решение в явном виде. Хевисайд показал, что для большого класса физически важных задач получение решения таким методом сводится к выполнению ряда стандартных алгебраических операций.
      Операционное исчисление позволяет легко определять поведение электрической цепи непосредственно после включения, когда токи еще не достигли стационарной величины. Для рассмотрения процессов включения Хевисайд ввел специальную функцию. Она так и называется «функция Хевисайда». Эта функция равна нулю во все отрицательные моменты времени и равна единице во все положительные моменты времени.
      Хевисайд широко использовал в своих расчетах еще одну функцию. Он называл ее «импульсной функцией». Она обладала очень странными свойствами: равнялась нулю во всех точках, кроме одной, где она обращалась в бесконечность. При этом определенный интеграл от этой функции равнялся единице, если эта точка попадала в промежуток интегрирования. Эта функция описывает импульсное воздействие на систему. Такое воздействие имеет место, например, при упругом соударении двух жестких шаров. Силы действуют на шары только в момент соударения, а интеграл от силы по времени, т.е. переданный при соударении импульс, отличен от нуля.
      Хевисайд подробно разобрал свойства импульсной функции. Однако эти работы Хевисайда были забыты. Более чем через тридцать лет эту же функцию заново ввел в физику Дирак, который не был знаком с работами Хевисайда. Теперь импульсная функция Хевисайда часто применяется в теоретической физике и носит название «дельта-функция Дирака».
      Хевисайд был противником математической строгости ради самой строгости. Он был великим представителем математической физики. Математику он ценил лишь постольку, поскольку она помогала решать физические задачи. Относительно упреков в адрес своего «операционного исчисления» со стороны «чистых математиков» он писал:
      «Действительно, их (операторов) использование часто ведет к большим упрощениям и избавляет от необходимости проводить сложные вычисления определенных интегралов. Но при этом строгая логика дела не ясна! Ну и что из того? Буду ли я отказываться от обеда потому, что не понимаю полностью процесс пищеварения? Нет, не буду, если я удовлетворен результатом».
      Следует заметить, что лишь чере 50 лет операционное исчисление Хевисайда было полностью обосновано математически. Практически все методы и правила, которыми пользовался Хевисайд (часто на интуитивном уровне), получили впоследствии самое строгое математическое обоснование.
      Во многочисленных спорах с представителями «строгой математики» Хевисайд всегда подчеркивал большую роль интуиции в научном познании. Он вовсе не умалял роль логического познания. Но он понимал, что нельзя чисто логическим путем вывести законы природы из известной нам совокупности фактов.
      Эйнштейн по этому поводу высказывался даже более определенно. Он считал, что никакого логического пути от данных опыта к формулировке законов природы не существует. В этом смысле связь между данными опыта и законами природы, по Эйнштейну, всегда является интуитивной.
      В Большой Советской Энциклопедии слово «интуиция» определяется как «способность постижения истины путем прямого ее усмотрения, без обоснования с помощью доказательства». Противники методов Хевисайда, видимо, не задумывались о том, что действительно новое никогда не может быть выведено чисто логическим путем на основе известного старого. В познании мира логическое и интуитивное начала должны не исключать, а именно дополнять друг друга.
      Громадные трудности, которые испытывал Хевисайд с публикацией своих работ привели его как-то к мысли о том, что, может быть, и не стоит стараться официально издавать полученные научные результаты. Нужно просто удовлетвориться тем, что они уже получены, и хранить их у себя, как это делали, например, великие английские ученые Кавендиш и лорд Кельвин. Но, обдумав такой вариант, Хевисайд все же решительно от него отказался. По этому поводу он однажды написал следующее:
      «Засекречивание вроде того, которое практиковал Кавендиш, является абсолютно непростительным. Это грех. Можно вообразить такой случай, когда человек молчит либо от неуверенности в себе, либо от разочарования в приеме, от непризнания той работы, которую он дает миру. Мало людей имеют неограниченную силу упорства. Но делать великие открытия и хранить их в тайне, как поступал Кавендиш, без всякой уважительной причины - это, пожалуй, одно из самых больших преступлений, в которых может быть повинен такой человек».
      Относительно научного уровня работ Хевисайда интересно высказывание его современника, ученика лорда Кельвина, крупного ученого Джона Перри:
      «Я ставлю Хевисайда рядом с этими двумя людьми (Кельвином и Фицджеральдом), но я никогда и не претендовал на то, чтобы суметь прочитать Хевисайда. Я бы очень этого хотел, как и множество людей вроде меня. Кому-то надо переписать Хевисайда на нашем уровне».
      Слова Перри о том, что кому-то надо переписать Хевисайда на более доступном уровне, отражали мнение многих физиков. Те ученые, которые бузусловно поддерживали Хевисайда, прекрасно при этом понимали, что Хевисайд, несомненно, был великим ученым. Помимо чисто научных проблем, он также думал и высказывался о проблемах обучения, но педагогом он все-таки не был никогда.
      Считается, что серьезной наукой можно заниматься лишь при хорошем финансировании, которое, чаще всего, оказывается государственным финансированием. По этому поводу существует даже шутливое определение науки:
      "Наука есть удовлетворение собственного любопытства за казенный счет".
      Что же касается Хевисайда, то для него наука была чем-то большим, чем простое стремление удовлетворить свое любопытство. Просто она была «всей его жизнью» и занимался он наукой, не получая за это никакой оплаты.
      Материальные условия жизни Хевисайда всегда были нелегкие, и друзья старались помочь ему чем могли. В феврале 1894 г. Джордж Фицджеральд, Оливер Лодж и Джон Перри написали ему совместное письмо с просьбой согласиться на получение от Фонда научной помощи при Королевском обществе некоторого гонорара «в признание общеизвестного вклада в науку по развитию работ Фарадея и Максвелла». Но Хевисайд, рассматривая это предложение как благотворительность, отказался.
      В 1902 г. Нобелевская премия по физике была присуждена Хендрику Антону Лоренцу и Питеру Зееману. В своей нобелевской речи, излагая историю развития электродинамики и говоря о своей электронной теории, Лоренц упомянул и о Хевисайде:
      «...я взял общепринятые со времени работ Герца и Хевисайда уравнения и добавил некоторые допущения о силе, действующей на электрон».
      Трудно сказать, читал ли Хевисайд нобелевскую лекцию Лоренца, а если и читал, то интересно, какие он испытывал при этом чувства. Может быть, он радовался тому, что Лоренц отметил его в качестве предшественника, а может быть и ворчал про себя. Дело в том, что выражение для силы, действующей на электрон в магнитном поле, Хевисайд получил на несколько лет раньше Лоренца.
      После того как умерла мать Хевисайда (1894 г.), а затем и отец (1896 г.), он остался совершенно один и ему нередко приходилось отвлекаться от своей науки для того, чтобы выполнить по дому хоть какой-то «прожиточный минимум» работ. Об этих своих «проблемах» он как-то написал своему другу следующее:
      «День назад я делал джем из нескольких яблок, которые еще не были украдены мальчишками, и из небольшого количества несъедобной черной смородины. Но я не создан для готовки. Я забываю. Тогда это все подгорает, превращается в золу, что и обнаруживается через несколько часов. Или, если я варю яйцо, я отвлекаюсь из-за какого-нибудь громкого разговора. Или я не налил воды. Или она вся выкипела».
      Долгая жизнь в одиночестве всегда налагает на человека неизгладимый отпечаток. Хевисайд еще и при жизни своих родителей был затворником. Каково же было ему тогда, когда он остался совершенно один. Интересное впечатление произвел Хевисайд на Доктора Кроутера, ученика и сотрудника доктора Сила (бывшего другом Хевисайда). После посещения Хевисайда в 1914 году он говорил:
      «Даже после этой короткой встречи у меня осталось очень глубокое впечатление от Хевисайда. Я никогда не встречал другого такого человека, который, несмотря на внешнюю эксцентричность, поразил бы меня сознанием того, что я встречаюсь с действительно великим умом. Я очень рад, что я посетил его, но я так и не отважился навестить его снова».
      31 декабря 1924 г. Сил и его жена приехали к Хевисайду в гости. Незадолго до этого они получили от него живое и полное юмора письмо. В письме он описывал, как недавно упал с лестницы. Письмо показывало, что это был все тот же старый, странный и готовый на шутки Оливер. Он писал, что ждет их в гости, будет очень рад их видеть, хотя и чувствует себя плохо: "...желтуха, так что не ждите многого".
      1 января 1925 г. они встретились. Оливер был желтый, он быстро устал и Силы вскоре ушли. На прощанье он попросил купить ему несколько носовых платков. На следующий день Силы приехали снова и привезли с собой заказанные Хевисайдом платки. Но они не смогли войти в дом. На стук никто не отзывался. Через день вечером они узнали, что в то утро Хевисайд был найден без сознания в своем доме и отправлен в больницу.
      Силы несколько раз навещали его в больнице. Он был слаб, но был при этом весел и пытался шутить. Однако, последовавшее сначала улучшение его состояния не удержалось надолго. У него стали возникать различные осложнения, и 3 февраля 1925 г. Хевисайд скончался. Последняя болезнь Оливера не была единственной, он и до этого много болел. Но до того, как он попал в больницу, он, по-видимому, ни разу не обращался к врачу. И все же он дожил до 75 лет и до конца своих дней сохранил ясность мысли и способность шутить.
      Оливер умер, не оставив завещания. На следующий день после похорон доктор Сил вместе с управляющим банком отправились в дом Хевисайда (который около месяца простоял необитаемым), чтобы взять медаль Фарадея и другие реликвии и ценности.
      Вопрос о том, какими научными проблемами занимался Хевисайд после 1912 г., когда он прекратил публикацию своих работ, интересовал многих. В частности, было известно, что в последние годы жизни Хевисайд подготовил к изданию рукопись четвертого тома "Электромагнитной теории". Есть много указаний на то, что этот том уже был написан, но после смерти Хевисайда рукопись тома найти не удалось. Возможно, что она была украдена. В первые же дни после смерти Хевисайда его дом был ограблен. В числе прочих украденных вещей грабители могли унести и рукопись четвертого тома. Найти ее так никогда и не удалось.
      Большую часть своей жизни Хевисайд посвятил вопросам электричества. Но этим сфера его научных интересов не ограничивалась. Что же касается физики в целом, то главной целью Хевисайда было построение объединенной теории поля, в которой согласованным образом рассматривались бы электромагнетизм, механическая масса (инерция) и тяготение. При построении своей общей теории Хевисайд брал за основу теорию электромагнитного поля. Однако, насколько нам теперь известно, построение Хевисайдом объединенной теории поля так и не было им завершено.
      Знакомство с жизнью и трудами Хевисайда наводит на многие размышления. Заслуживают величашего уважения его сила воли, неукротимый дух познания. Вызывает удивление богатство полученных им результатов. Большую симпатию вызывают также неповторимые черты его личности, а его тяжелая жизнь наполняет нас сочувствием.
      Соседи, рядом с которыми жил в последние годы Хевисайд, конечно не могли понимать содержание его научных статей. Однако, по тому, сколько писем приходило Хевисайду и какие солидные гости бывали у него в гостях, они прекрасно знали, что их сосед является выдающимся ученым. После его смерти на доме, в котором жил Оливер Хевисайд, была установлена мемориальная доска.

Литература:
Б.М. Болотовский. ОЛИВЕР ХЕВИСАЙД. OLIVER HEAVISIDE. М. Изд. "Наука", 1985 г.

12/06/2010 Segrim
Переход к началу раздела




Переход к началу страницы


АНАКСАГОР КЛАЗОМЕНСКИЙ И СВЯТАЯ ТРОИЦА

      Анаксагор это сын Гегесибула или Эвбула, клазоменец (родился в греческом городе Клазомены). Он был слушателем Анаксимена и он первым присоединил к материи ум, начав своё сочинение – а оно написано приятным и исполненным величия слогом – так: «Все вещи были вперемешку, затем пришел ум и их упорядочил». Поэтому люди прозвали его «Умом» (соответствующее греческое слово по-русски произносится как «Нус»), и Тимон в «Силлах» говорит о нем так:
«Анаксагор, отважный герой, - Умом его звали
Ибо учил он, что Ум, от спячки внезапно проснувшись,
Всё воедино связал, что прежде в смешении было»
      Анаксагор отличался не только знатностью рода и богатством, но и высокомудрием, поскольку отказался от наследственного имения в пользу своих родственников. Те обвиняли его в том, что он об имении не заботится, а он им сказал: «Ну так позаботьтесь вы», - и, в конце концов, он удалился от дел и предался умозрению природы, не интересуясь общественными делами. В ответ на чей-то упрёк: «Тебе нет дела до родины» - сказал: «Типун тебе на язык! Мне до родины ещё как есть дело!» - и указал перстом в небо.
      Как-то его спросили, ради чего он родился на свет, на что он ответил: «Ради созерцания Солнца, Луны и неба». «Ты лишился афинян», - сказал ему кто-то. «Нет – ответил он, - это они меня лишились».
      Воротясь из долгих странствий на родину и увидев свои владения заброшенными, он сказал: «Я бы не уцелел, если бы они не пропали».
      Говорят, что Анаксагора Клазоменского никогда не видели ни смеющимся, ни улыбающимся. Он говорил, что есть два урока смерти: время до рождения и сон. Анаксагор утверждал, что «ни у малого нет наименьшего, но всякий раз ещё меньшее, ни у большого нет величайшего». Анаксагор принимал двойной миропорядок: один - умопостигаемый, другой – чувственный.
      В первой книге «Физики» Анаксагор со всей ясностью говорит, что рождение и гибель – это соединение и разъединение; он пишет так: «О рождении и гибели эллины думают неправильно: на самом деле ничего не рождается и не гибнет, но соединяется из вещей, которые уже есть, и разделяется. Так что правильнее было бы назвать рождение «соединением», а гибель «разделением».
      В той же «Физике» он писал:
«Все вещи содержат долю всего, Ум же есть нечто неограниченное и самовластное и не смешан ни с одной вещью, но – единственный – сам по себе. Если бы он не был сам по себе, но был смешан с чем-то другим, он был бы причастен всем вещам сразу, будь он смешан с чем-то одним. Ибо, как я сказал выше, во всем содержится доля всего. Примешанные вещи препятствовали бы ему, не давая править ни одной вещью так, как он правит в одиночку и сам по себе».
Далее он пишет:
«Как только Ум начал двигать, из всего движимого стало происходить выделение, и всё, что Ум привел в движение, разделилось. По мере того как вещи приводились в движение и разделялись, круговращение вызывало намного большее разделение».
      Приведенная выше цитата показывает как Анаксагор создавал свою научно-философскую теорию строения мира. Но он занимался также и другими, более практичными вещами, а именно: давал людям предсказания некоторых прриродных явлений.
Плиний писал:
«Греки сообщают, что Анаксагор Клазоменский во второй год 78-й олимпиады (467-466 гг до н.э.), благодаря своим познаниям в астрономии, предсказал В КАКИЕ ДНИ упадет камень с Солнца, что и произошло среди бела дня в области Фракии возле реки Эгоспотамы (камень этот показывают и по сей день: он величиной с груженый воз и опаленного цвета), причем в те ночи на небе пылала комета. Если поверить в то, что он и впрямь это предсказал, придется также признать, что провидческая способность Анаксагора была совершенно удивительной; сама наша способность к пониманию природы вещей окажется под угрозой и все спутается, если допустить, что Солнце либо само камень, либо на нем когда-либо находился камень. Однако, сам факт частого падения камней с неба не подлежит сомнению. Один такой, небольших размеров, и по сей день заботливо сохраняется в Абидосском гимнасии; рассказывают, что его падение на материке было предсказано тем же Анаксагором».
      В исторических хрониках сообщения о том, что Анаксагор предсказывал падение камня или камней и что эти предсказания неминуемо исполнялись, встречаются очень много раз. А теперь я хотел бы спросить современных ученых: кто из вас сможет предсказать падение хотя бы одного камня с неба в конкретном месте и в конкретный день? Думаю, что в нашем обществе, несмотря на развитую науку и технику, вряд ли найдется хоть один такой ученый. Тогда задумайтесь: до какой же степени ему, Анаксагору, удалось "слиться с природой" и углубиться в нее настолько, что он "читал ее как открытую книгу..." В этом месте я подумал: "А может, все-таки, зря мы (человечество) пошли по технократичному пути развития? Уж очень много фактов свидетельствуют о том, что это, возможно, просто "тупиковая ветвь", которая "идет в никуда".
      Думаю, что "главный закон природы" был известен уже Анаксагору, хотя вряд ли он смог грамотно его записать и довести до сведения других людей. Это был, скорее всего, просто "его закон", которым мог пользоваться только он один.
      Когда Анаксагор скончался, жители Лампсака похоронили его с почестями, а на могиле высекли надпись:
            Истины высший предел и границы Вселенной достигший
            Здесь, под этой плитой, Анаксагор погребен.
      Я вынужден признаться: именно Анаксагор вдохновил меня на поиски четкой формулировки «закона мировой гармонии». Именно поэтому, когда формулировка закона была найдена, я назвал его "НУС-ЗАКОНОМ". Мое короткое рабочее название этого закона выглядит так: "НУС-ЗАКОН МАКАРОВА".
      Каждый человек, который занимается наукой, опирается на каких-то своих научных предшественников. Есть такие предшественники и у меня: Эйнштейн, Ньютон, Хевисайд, Анаксагор. Они являются моими учителями, духовными наставниками, они вдохновили меня на все мои достижения...

      По ходу своих научных поисков, я использовал не только естественно-научную литературу. Я часто заглядывал и в книги другого направления, например, «Библия», «Каббала», «Коран», «Бхагавад-гита»... Не могу сказать, что я занимался систематическим изучением этих книг, но кое-что, касающееся моего «закона мировой гармонии», я там нашел.
      «Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь!» Думаю, что все люди на Земле знают эти слова. А задумывались ли вы, что они означают по своей сути? Почему Отец, Сын и Дух Святой – это та «Святая Троица», без которой после Никейского вселенского собора (325 г.) в христианстве «шагу ступить невозможно». Все дело в том, что эта троица является первоосновой всей жизни, всего материального мира.
      Теперь посмотрите на графическую иллюстрацию моего закона мировой гармонии. Думаю, что вы уже все поняли. Для тех, кто еще чего-то не понял, помещаю и вторую иллюстрацию.

      Нетрудно заметить, что обе иллюстрации содержат именно «прожиточный минимум» моего закона: два первичных элемента и какое-то «взаимодействие» между ними (например, Святой Дух). В результате «работы» указанной выше троицы и появляется на свет все, что вы только можете себе представить. Причем это касается и живой, и не живой части природы.
      А что же в других религиях? Смею вас уверить, что основатели всех мировых религий были очень умными людьми, не хуже Анаксагора, о котором немного уже написано выше. При созерцании окружающего мира они все видели, что в мире «правит» вездесущая «троица», хотя, конечно, для ее описания каждая религия использует свои слова, свои способы выражения, но суть остается та же. Эта же суть, насколько мне стало известно, заложена и в КАББАЛЕ.

      «Божественная троица образуется из Бога, Сына Божия и Святого Духа» (В.Шмаков. “Священная книга Тота, Великие арканы Таро”, Москва, 1916 г., Репринт 1993 г., со ссылкой на Зогар и Каббалу, стр. 66.).

      "...Корона, Разумение и Мудрость образуют первую нераздельную троицу..., Великодушие и Сила... объединяются в Красоту и составляют с нею вторую неделимую троицу. Далее идет третья троица из Победы или Вечности, Славы и Первоосновы или ПРИНЦИПА ЗАРОЖДЕНИЯ (см. С.-Петербург, 1914, Н.Л.Бутми, "Каббала, ереси и тайные общества", стр. 7)

      «В древне-славянской вере, восходящей к Ведам, — триединство трёх троиц: 1) Правь, Навь, Явь (Яхве); 2) Сварог, Световит (Свентовит), Перун; 3) Душа (Разум), Мощь, Плоть. (В.Емельянов, “Десионизация”)».(см. "ВОПРОСЫ митрополиту Санкт-Петербургскому и Ладожскому Иоанну и ИЕРАРХИИ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ", Санкт-Петербург, 2005 г., стр. 45)

      Найти в Коране троицу в явном виде мне не удалось. Однако, в неявном виде "производящая троица" в Коране, все-таки, присутствует.

      «Сура 25 так и названа: «Различение»; в ней, в частности, говорится: Аллах «создал всякую вещь и размерил её мерой» (Коран в переводе Крачковского, 25:2). В терминологии современной науки это можно понимать так: всякой материальной вещи Творцом приданы информационные характеристики по её мере, а различие мер позволяет, воспринимая информацию, различать материальные вещи во Вселенной, представляющей собой неразрывное триединство «материя-информация-мера».(см. "ВОПРОСЫ митрополиту Санкт-Петербургскому и Ладожскому Иоанну и ИЕРАРХИИ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ", Санкт-Петербург, 2005 г., стр. 25)

      «Если это излагать кратко, то троица — сефар, сипур, сефер — эквивалентна триединству «МЕРА-инФОРМАция-материя», на что указано в Коране прямо».(см. "ВОПРОСЫ митрополиту Санкт-Петербургскому и Ладожскому Иоанну и ИЕРАРХИИ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ", Санкт-Петербург, 2005 г., стр. 47)

      А как же представлена "Святая Троица" в индуизме, священной книгой которого считается «Бхагавад-гита»? Ответом на это может служить следующая информация:

      Ведическая литература говорит о трех аспектах Абсолютной Истины: Бхагаване, Парамитме и Брахмане.
      Существуют три энергии Абсолюта: Чит-шакти (духовная энергия Абсолютной Истины), Джива (индивидуальное живое существо, или душа), Майа (материальная иллюзия).
      Индуистская троица: Брахма, Вишну и Шива. Брахма (Творец) творит материальную вселенную и управляет гуной страсти. Вишну (Хранитель) поддерживает вселенную и управляет гуной добродетели, а Шива (Разрушитель) разрушает вселенную и управляет гуной невежества.
(см. "Очерки ведической литературы" Сатсварупа дас Госвами с портала «Мир Харе Кришна»: http://www.krishna.org.ua/).

Господь Даттатрея - главенствующее божество - (см. рис. справа) явно представляется как воплощение Троицы.
(см. «Упанишады», «Даттатрея-упанишада» на сайте: http://scriptures.ru/dattaabs.htm)

      Европейскому человеку, конечно, трудно освоить все нюансы индуистской религиозной культуры, однако, я думаю, что уже перечисленные выше божества Брахма (Творец), Вишну (Хранитель) и Шива (Разрушитель) дают читателю недвусмысленный намек на СИНТЕЗ-СТАБИЛЬНОСТЬ-РАСПАД, о которых идет речь в "Законе Мировой Гармонии".
      Конечно сама "СТАБИЛЬНОСТЬ" в нем явным образом не прописана, но на то он и ЗАКОН, чтобы описывать именно ИЗМЕНЕНИЯ, а не то положение дел, когда "ничего не происходит". Стабильность - это, пожалуй, иллюзорно-мимолетное состояние, которое является просто "переходным периодом" между СИНТЕЗОМ и РАСПАДОМ.

      Закон мировой гармонии – это та истина, которая «витает в воздухе» уже НЕ ОДНУ ТЫСЯЧУ ЛЕТ. Для ее четкого описания лично мне целенаправленно потребовалось восемь лет. А знаете ли вы, почему этот закон не был сформулирован раньше?
      В качестве «участника и очевидца событий» могу вам сообщить: каждый, кто слишком близко подходил к этой истине (т.е. к описанию этого закона) начинал «идти вразнос», причем в самом буквальном смысле этого слова. Те, кто наблюдал это явление при работе двигателя внутреннего сгорания, легко меня поймут.
      У здорового прежде человека начинало резко повышаться давление, возникало сильное сердцебиение и процессы эти стремительно ускорялись во времени... (видимо так природа охраняет свою тайну). А что в результате? В результате – инфаркт или инсульт, которые унесли жизни уже сотен людей, двигавшихся по этому пути. Даже те из вас, которые начнут сейчас слишком глубоко вдумываться в суть этого закона, сильно рискуют своим здоровьем... Не советую!
      Какие есть этому альтернативы? Яркой альтернативой является известный всем Архимед, который, найдя решение задачи о проверке чистоты сплава в царской короне, выскочил из ванны и бегая по улице голым кричал: «Нашел! Нашел!»
      Представьте себе на месте Архимеда современного ученого. Как бы отреагировало на его поведение окружающее общество? Думаю, что каждый уже догадался: поместили бы в сумасшедший дом. А у тех авторов, которые помещены в «дурдом», никто почему-то научных разработок читать не любит (а зря!).
      Возникает вопрос: в чем же состоит мой секрет? Почему я до сих пор не оказался ни в могиле, ни в сумасшедшем доме?
      Отвечаю: когда я работал над этим законом, я жил в частном доме. По ходу работы я «раздваивал свое сознание», при этом одна его часть занималась научной проблемой, а вторая – наблюдала за первой частью, чтобы вовремя дать ей сигнал «Стоп!».
      Любознательный читатель спросит: «А что следовало за сигналом «Стоп!»?»
      Отвечаю: когда раздавался сигнал «Стоп!», я сразу бросал все бумаги и бежал во двор к своему дровяному сараю. Там я хватал в руки топор и усиленно колол дрова (хотя колотых дров у меня было предостаточно!) до тех пор, пока мой «разнос» не прекращался. Самая неправильная реакция человека на свои научные достижения – это выбегать из дома и кричать... (вспомните Архимеда).
      Для тех, кто в подобной ситуации не может «взяться за топор» (живет, например, в многоэтажном доме), есть другая рекомендация: одевайте спортивный костюмчик, шапочку и бегайте по улице несколько кварталов (лучше молча). Инфаркт – это «атомный взрыв в сердце», а бег или какая-то другая физическая активность - это лучший способ избежать инфаркта.
      У меня сильная воля и бесконечное терпение. Поэтому я пока еще жив и здоров, чего и вам желаю!

      (Все цитаты по Анаксагору взяты мною из книги «Фрагменты ранних греческих философов». Издательство «Наука». Москва. 1989)

18/06/2010 Segrim

Переход к началу раздела




Переход к началу страницы


"СУМАСШЕДШИЙ БРИЛЛИАНТ" НИКОЛА ТЕСЛА

"Я мог бы расколоть земной шар, но никогда не сделаю этого."
Никола Тесла

(Продолжение следует)


Переход к началу раздела




Переход к началу страницы








ПРАЗДНИЧНЫЙ УТЮГ

      В одном из отделов капитального строительства крупного завода, где я когда-то работал, отмечали, как водится, все серьезные государственные праздники. Одним из таких праздников был, конечно, Международный Женский день 8 марта. Работа работой, а накануне такого праздника к концу трудового дня настроение уже было не рабочим. Естественно: скинулись…, естественно: послали…, естественно: накрыли… праздничный стол на всю честную компанию. Среди тех, кого «послали…» оказался некто Володя Чугуев, который работал в нашем отделе старшим инженером и отличался особой деловитостью в подходе к решению всех поручаемых ему вопросов.
      Когда выпили мы по первой и по второй… за здоровье всех женщин (которых в нашем отделе не было ни одной), достал Володя из шкафа небольшую коробку с утюгом. Вот, говорит, купил я теще на 8 марта утюг. А то уже два года как я женат на ее дочке, а теща на меня все как-то косо смотрит – видимо, недолюбливает. Надо сказать, что жил Володя с женой и маленькой дочерью вместе с тещей в одной двухкомнатной квартире. Тесновато, конечно, но мужик он не привередливый и на условия жизни никогда не жаловался.
      В те далекие времена все, как ни странно, было дефицитом: утюги «доставали» мебель «добывали», квартиры «выбивали» и т. п. Короче то, что он вдруг свободно купил утюг было просто редкой удачей, которую теща должна была оценить по достоинству!
      Выпили мы «еще по одной» за этот прекрасный утюг с легкой силуминовой подошвой и Володя вдруг вышел в туалет. Тут кому-то и пришла в голову «гениальная мысль»: вытряхнули мы из коробки утюг, спратали его среди бумаг на полке, а вместо него положили в коробку пустую водочную бутылку, завязав коробку шпагатом точно также, как она была завязана до этого. Выпивали мы и веселились после этого, наверное, часа полтора. Думаю, никто уже и не вспоминал об этом утюге, но Володя перед уходом не забыл, однако, взять свою коробку домой.
      Восьмое – пятница, затем – суббота. затем – воскресенье. Встретились мы на работе в понедельник. Видим: Володя сидит на рабочем месте как-то тихо и печально. И тут мы все вспомнили о той «свинье», которую своему же товарищу накануне и подложили. Однако, дело сделано. И результат этого «дела», похоже, был ошеломляющим! Однако, Володя не дал нам возможности посмаковать результаты нашей шутки. Он просто спросил: «Где утюг?», затем положил его к себе в сумку и больше к этой теме не возвращался. Лишь один раз в течение всего рабочего дня он «разразился» тирадой: «Ну разве ж можно так шутить?», после чего всем нам стало ясно, какая жестокая вышла шутка. Каждый из участников того «сабантуя» выразил Володе свое сожаление о случившемся, однако, Володя так и оставался сидеть с каменным лицом до конца рабочего дня.

05/12/2009 Segrim
Переход к началу раздела




Переход к началу страницы


В ПОДЪЕЗДЕ

(р а с с к а з)
Подражание Михаилу Зощенко

      Жизнь, как известно, такие иногда забавные вещи "подбрасывает", что, кажется, как ни изощряйся, а нарочно такого не придумаешь. Короче, дело было так. Пошла одна дамочка к своей приятельнице в гости. Не то, чтобы по делу, а просто так - от скуки. А та жила чуть ли не на другом краю города.
      Вот подходит, значит, эта дамочка к квартире и давай звонить. Звонила-звонила, да все без пользы. Видно, подружка ее была в отлучке, али другое какое дело, только дамочке этой никто не открыл.
      Делать нечего - идет она вниз по лестнице. А тут, как на грех, такая оказия... По малой нужде ей прямо очень-преочень сильно захотелось. Куда бежать, не знает. Общественных туалетов - найди попробуй. Если вдруг и найдешь, то, того и гляди, уж поздно будет... Короче, дамочка эта была очень стеснительная - к кому попало зайти боится. А в таком разе выход у нее один - найти уголок потемнее и..., пока никто не видит.
      Дом чужой, времени - в обрез. Спустилась дамочка на первый этаж, а тут ей, можно сказать, счастье и привалило: под нижней лестницей темно, а вокруг - ни души. Дамочка, сами понимаете,- шмыг под лестницу, задом к стеночке, скинула все, что полагается откуда следует и... расслабилась. Так надо же такому горю случится!
      Оказывается, в том же укромном уголке, под той же самой лестницей один гражданин, будучи, мягко выражаясь, не совсем трезвым, прилег отдохнуть. Спит он себе потихонечку, никому не мешает. И вдруг прямо ему в рот и в ноздри что-то очень теплое неслабой такой струйкой как потекло...
      Мужчина, конечно, на это дело довольно резко среагировал. И его ведь тоже понять можно: не среагируй он вовремя, так ведь и захлебнуться можно.
      А среагировал он самым, конечно, простым и самым естественным способом: вытянул вперед свою свободную руку, чтобы, значит, прикрыться, то есть, заслониться каким-то образом от этой самой напасти. Мужчина еще, можно сказать, не проснувшись как следует, дамочке этой своей резко вытянутой рукой и припечатал..., сами понимаете, в ненавистный ему в настоящий момент источник всяческого для него неудобства.
      Ой, что же потом было! Дамочка, естественно, такого посягательства на свое... не совсем одетое достоинство ну просто никак не ожидала. А по этой самой причине, то есть, по причине именно этой, я думаю, неожиданности подскочила она немного вверх, вроде как крышка у резко закипающего переполненного чайника. А затем как "рванула" дамочка из подъезда на улицу и на языке у нее было одно только слово: "Люди!"
      И повторила она это несчастное слово раз, наверное, пятнадцать, пока эти самые "люди" не столпились вокруг нее довольно, я бы сказал, тесным кружочком. Да и посмотреть, прямо скажем, было на что. Дамочка ведь в горячке никак не могла объективно ко всему этому делу подойти, а по этой причине ее соответствующее нижнее и даже верхнее белье продолжало оставаться в том же самом положении, в котором указанный выше мужчина ее, извините, мягко говоря, погладил.
      Со временем все, конечно, уладилось. И все потерпевшие, а также поглазевшие вернулись, куда кому следовало. Так ведь это еще и "слава богу"! Я имею в виду: хорошо, что дамочка, а также этот... потерпевший остались еще более-менее нормальными людьми, а не какими-то там заиками или еще того хуже.
      Дело-то ведь какое вышло... щепетильное. А по такому делу, я думаю, иному человеку очень даже и "свихнуться" не долго.

05/12/2009 Segrim
Переход к началу раздела




Переход к началу страницы


МОИ КОРОТКИЕ РАССКАЗЫ

РАССКАЗ ПЕРВЫЙ
      Двадцать школьников - девчонки и мальчишки, после девятого. Поход по Крыму. Руководителей двое: она, молодая - преподаватель геометрии; он - физрук, в годах.
      Привал на берегу горной речки. Речка не широкая - метров восемь. Она пошла с котелком набрать воды. Зачерпнула и - в воду: сильное течение. Крикнула. Один парень без лишних слов прыгнул за ней. Больше их не видели.
      Физрук встал спиной к реке и бил по лицу каждого, кто пытался сунуться в реку. Красный, потный, руки трясутся, но ребят остановил. А это тоже - мужество!
      Местные жители говорили: из этой речки еще никто живым не выходил. Оно и понятно: буруны, валуны, водовороты...
      На другое лето тем двоим поставили памятник. Всё.

РАССКАЗ ВТОРОЙ
      Феденька, дорогой ты мой! Ты что, приревновал меня к этому, белобрысому..?
Ах, нет! А почему? Ты меня уже совсем не любишь. Тогда я должна сказать тебе правду: мы с ним уже год встречаемся. Я не знала, как тебе сообщить... Ты согласен? Но ведь я люблю тебя!? Я все это придумала... Ну, глупенький мой, ты же видишь, как нам с тобой хорошо.
Прошла неделя.
      Федя! Я должна тебе сказать: мой начальник сделал мне предложение. Как какое? Он хочет на мне жениться... Ну и что? Развестись - это не проблема. Хорошо, что у нас нет детей. Ты плачешь? Да ты что, дорогой. Это все шутка. Ты что, шуток не понимаешь? Наконец-то я вижу, что ты меня действительно любишь...
Прошла неделя.
Феденька, дорогой. Будь мужественным. Я, наконец, должна сказать тебе правду... Почему не хочешь? Ну что же, прогуляйся, если надо.
Через десять минут Федя погиб под колесами автобуса.

РАССКАЗ ТРЕТИЙ
      Начальник отдела остановился у моего стола. Витя, надо быстренько просчитать вот эту конструкцию... Как не умеешь? То есть, как это так "забыл"? Ты ведь у нас уже три года работаешь... Да, помню, говорил: "забудьте все, чему вас учили..." Ну ты молодец!..
А чему же ты, друг, за эти три года научился? Как это "ничему"? Так тебя еще и учить надо??? Иди-ка ты, Витя, знаешь куда? Не знаешь?.. Долой с глаз моих... на трехмесячные курсы по "современным методам управления"... Остальным работать надо. План давать! Понял!!!
Прошло три месяца.
      А, Витя, здравствуй. Ну, как отдохнул?.. Что значит,"назначили"? Вместо кого? Вместо меня??? А я что?.. Ах, отсталый элемент... Черт возьми, ну и растут же люди - прямо на глазах!

14/03/1989 Segrim
Переход к началу раздела




Переход к началу страницы


СТАЛИНИЗМ

Опус первый
      Один из мои бывших сослуживцев рассказал мне историю, которая достойна того, чтобы быть изложенной для всеобщего обозрения. Я взял на себя смелость вам ее здесь изложить.
      В давно ушедшие годы работал я, мальчишка 13 лет, в булочной – осваивал профессию пекаря. Деньги были не великие, но в нашей многодетной семье каждый грош был на счету, поэтому я привык не отказываться ни от какой работы. Главное – иметь стабильный заработок, да не умереть с голоду, благо – хлеб всегда под руками.
      Однажды вызвали меня в ОГПУ и устроили допрос «с пристрастием». Основное содержание допроса сводилось к тому, что мне предложили подписать бумагу, в которой написано, что я являюсь диверсантом, который подсыпает в тесто битое стекло, чтобы «угробить» как можно больше советских людей. Конечно меня охватил шок, ведь ничего подобного у меня и в мыслях не было. Однако, мне пояснили, что в случае подписания бумаги мне дадут 10 лет строгого режима, а в случае не подписания бумаги меня просто убъют.
      Я сразу же подписал «чистосердечное признание» и получил 10 лет лагерей строгого режима.
      Отсидев 3 года, я был вызван на очередной допрос. Мне ставили в вину то, что я являюсь немецким шпионом. Выбор был аналогичным предыдущему. Я подписал…
      Отсидев 7 лет, я был вызван на допрос в очередной раз (Берия уже умер), и мне предложили подписать бумагу, в которой указывалось, что и в первый, и во второй раз я возвел на себя напраслину. Я подписал. Меня вскоре освободили…
      С тех пор прощло уже много лет. За эти годы многие спрашивали меня, как я мог подписывать то, что не соответствовало истине, зачем возводил на себя напраслину. Ответ на этот вопрос удивительно прост. Те, кто отказывался это делать, сохранили свою принципиальность и давно уже сгнили в своих могилах. А я все еще живу и живу и имею при этом возможность ПОМОГАТЬ СВОИМ БЛИЗКИМ. Можете меня за это упрекать!

Опус второй
      В годы «царствования» Берии и его талантливого ученика Ежова со многими людьми происходили самые невероятные истории. Кое-что из этих историй я могу вам рассказать.
      Работал оди человек на большом заводе. Шел 1940 год. Как полагается, к очередному празднику место проведения митинга украшалось всякими атрибутами, в том числе, портретами «вождей»: Сталин, Берия, Маленков…
      Человек, пришедший на митинг, посмотрел вверх (на портреты вождей) и со вздохом произнес: «Высоко же их повесили».
      Этого было достаточно, чтобы его вскоре осудили на 10 лет строгого режима.

      А теперь о другом случае. Как вам известно, во второй мировой войне одним из наших союзников в борьбе против фашизма были США. И эта страна время от времени делала в нашу страну поставки тех или иных материальных ценностей, как тогда говорили, «по лэнд-лизу».
      Представим себе ситуацию: приходит материальная помощь из США (подобно тому, как у нас сейчас приходит «секонд хэнд»), многие из наших людей были безумно рады этой материальной помощи. И вдруг один из рабочих, которому достались хорошие ботинки, говорит: «Вот это настоящие ботинки, не то, что наши!» . Дальше вы, видимо, уже догадались: 10 лет строгого режима!
      В те времена было достаточно любого доноса (подкрепленного второй подписью), чтобы осудить человека на большой срок. Самое страшное, что и донос, и вторая подпись зачастую «добывались» из людей под пытками, зато для пакостных людей это время было «сплошным кайфом», который они с удовольствием себе позволяли. Нередко, правда, и сами пакостники вскоре отправлялись туда же, куда они посылали других людей.

10/02/2008 Segrim
Переход к началу раздела




Переход к началу страницы


К О Н Т А К Т

«Иероглифы, начертанные на базальтовой скале Абу-Симбела в Египте, гласят: «Когда человек узнает, что движет звёздами, Сфинкс засмеётся и жизнь на Земле иссякнет» (Википедия).

      Под стук колес легко завязываются контакты. И ничего удивительного в этом нет. Много ли нужно для задушевной беседы? Хотя бы два собеседника да какая-нибудь "завязка" и... "пошло-поехало". Глядишь: и время пролетит незаметно, и путь не будет казаться слишком длинным.
      Собеседников в поезде - хоть "пруд пруди", а за "завязкой" тоже далеко ходить не надо: существуют же такие вечные темы как любовь, политика, живопись, история, проблема "золотого сечения" или, "на худой конец", органная кантата и фуга ре-минор Баха...
      Закинув ногу на ногу, благо против меня было пусто, я читал газету мерно покачиваясь под стук колес скорого поезда. На скамейке рядом со мной сидела симпатичная женщина лет тридцати, возле нее у окошка - мальчик лет двенадцати, видимо, ее сын. На противоположной скамейке ближе к окну расположилась пожилая чета. Лица этих людей тоже были по-своему привлекательны: на них буквально было написано, что они прожили вместе немало лет в любви и согласии.
      Неожиданно молодая женщина, как бы полушутя, обратилась ко мне:
      - Мужчина, что это вы все время читаете и читаете? Не могли бы вы, например, рассказать нам какую-нибудь интересную историю? А то скучно как-то. Правда, Вадик? При этом она вопросительно взглянула на своего сына и он в ответ согласно кивнул.
      Сам факт обращения ко мне этой женщины был, на мой взгляд, не совсем обоснован: ведь может же человек не желать, например, заниматься "дорожной болтовней". Однако, простота и естественность обращения, тревожно-ожидающий взгляд ее широко раскрытых влажных глаз сделали свое дело.
      Вид этой откровенно красивой женщины, а также всплывший из глубины моего сознания обрывок песни: "...если женщина просит..." привели к тому, что я без лишних "реверансов" начал рассказ:
      - Было это лет восемь назад. Если уж быть предельно точным, то это случилось в апреле 1981 года. Конкретное число как-то изгладилось из памяти, да это и не имеет, в конце концов, абсолютно никакого значения. Я сидел в своей квартире у телевизора и увлеченно смотрел футбольный матч, когда в прихожей раздался звонок.
      Лениво шаркая стоптанными шлепанцами и испытывая естественную досаду из-за того, что меня отвлекают от важного дела, я пошел ко входной двери...
      На пороге стоял мой приятель. Точнее, это был не совсем приятель, а просто старый знакомый. Раньше мы с ним вместе работали, но после, как он ушел из нашего НИИ, что случилось года за три до этого визита, все наши отношения свелись лишь к дежурным приветствиям, как это зачастую бывает, когда людям кроме приветствия больше нечего сказать друг другу.
      И вот этот знакомый, а звали его Игорем, довольно поздно вечером пришел ко мне в гости, хотя я его вовсе не приглашал.
      А что же, вы думаете, было у него в руках? Не буду лишний раз дразнить ваше воображение. Скажу сразу: в одной руке у него оказалась пятилитровая канистра с пивом, в другой - авоська с воблой.
      После этих слов мои попутчики явно оживились, а пожилой мужчина даже причмокнул так, будто уже ощутил во рту вкус того прекрасного чешского пива.
      Дав попутчикам немного посмаковоать эту "лирическую завязку", я продолжил.
      - Привет, Вадим! - сказал Игорь и непринужденно вошел в прихожую, словно это была вовсе не моя, а его квартира и, вдобавок, мы с ним совсем недавно расстались.
      Мне ничего не оставалось, как предложить ему снять пальто и пройти в кухню. Ведь именно в кухнях, как правило, совершается у нас львиная доля больших и малых дел, которые все вместе взятые именуются словом "жизнь".
      Игорь снял с полки два стакана, наполнил их ароматной пенистой влагой и подняв один из них торжественно произнес:
      - Наконец-то!..
      Не дожидаясь от меня простого и совершенно естественного вопроса, он сам продолжил:
      - Наконец-то мне удалось найти один, ты понимаешь, о д и н (!) закон, по которому крутятся планеты и растут деревья, пишется музыка и возводятся шедевры архитектуры, рождаются и умирают люди, государства и галактики...
      Какой-то холодок пробежал вдруг по моей шее. Я молча сел и взял в руки стакан...
      Следует заметить, что об эмоциональности Игоря у нас в НИИ ходили, в свое время, легенды. Это был взбаламошный и, вместе с тем, очень добродушный и совершенно безобидный человек. Он готов был отдать свой последний рубль всякому, кто попросит у него взаймы. Ему ничего не стоило броситься среди ночи в неизвестность, если он случайно узнавал, что кто-то нуждается в его помощи...
      Я оглядел своих собеседников: они были - само внимание! Даже мальчишка напряженно глядел мне прямо в рот и челюсть его немного отвисла.
      Удовлетворившись произведенным эффектом, я продолжал:
      - После своей "пламенной тирады" Игорь протянул мне листок с печатным текстом. Текст занимал не более половины страницы. Убедившись, что я прочитал его, он молча забрал листок, прошел в прихожую, оделся и вышел. "Красота спасет мир!" - это была последняя фраза Игоря перед тем как замок входной двери щелкнул, словно пистолетный выстрел.

      Находясь в состоянии какого-то замешательства, я не сразу заметил, что и канистра с пивом, и вобла остались у меня. Обнаружив это, я решил, что Игорь вскоре вернется, но с того вечера мы больше никогда с ним не виделись. Подарки Игоря мне пришлось употребить по их прямому назначению, поскольку его адреса я не знал.
      Слушатели мои сидели все затаив дыхание. Вдруг соседка нарушила тишину вопросом:
      - А что было написано на том листке?
      - Вы знаете, - сказал я в ответ, - хорошей памятью я не отличаюсь. Тем не менее, какая-то
с в е р х е с т е с т в е н н а я сила впечатала в мой мозг прочитанные слова настолько сильно, что я и сейчас в любое время суток могу воспроизвести этот текст без искажений, хотя тогда я принял его за "абракадабру".
      На листке было напечатано следующее:
ПОЛНАЯ (ДВАЖДЫСИММЕТРИЧНАЯ) ФОРМУЛИРОВКА
ЗАКОНА МИРОВОЙ ГАРМОНИИ

      Реальное (идеальное /виртуальное/) существование хотя бы двух формирований некоторого типа и реальная (идеальная /виртуальная/) возможность их взаимоперехода /трансмутации/ неизбежно порождают два новых типа реальных (идеальных /виртуальных/) формирований, а именно:

      - формирование более высокого порядка, являющееся обобщением совокупности формирований исходного типа
(в эту сторону объем информации возрастает, энтропия убывает);

      - формирования более низкого порядка, для совокупностей которых каждое из формирований исходного типа само является обобщением
(в эту сторону объем информации убывает, энтропия возрастает).
      Воцарилась гробовая тишина. Правда, я не вполне уверен, что это выражение применимо, когда события происходят в купе скорого поезда. Даже муха, ползавшая по краю чайного стакана, показалась мне замершей в напряженном ожидании...
      Молчание уже становилось мучительным, когда моя соседка снова спросила:
      - Как по-вашему, был ли этот Игорь гением или же он просто сумасшедший ?
      - Боюсь, что я не смогу вам ответить, - сказал я,-
      все дело в том, что в само понятие " с у м а с ш е с т в и е " уже заложена относительность нашего восприятия. Мы склонны объявить сумасшедшим всякого, чьи поступки не укладываются в нашей голове.
      Но если наше сознание не может чего-либо воспринять, логично ли винить в этом другого?
      Ведь могут же, наверное, существовать вещи, до которых мы просто
н е   д о р о с л и .
Недаром говорят, что творческую личность нужно судить по ею же созданным законам. Однако, к сожалению, мало кто это правило выполняет. Вот тогда и загораются "костры инквизиции" подобные тому, что горел 17 февраля 1600 года. В этот день группа агрессивно настроенных людей сожгла на костре Джордано Бруно, хотя все они вместе не стоили его мизинца.
      - А что потом стало с Игорем? - спросила женщина.
      - Вчера я случайно узнал, что он умер в сумасшедшем доме...
      После этих слов все еще долго-долго молчали. Вопросов не было. Тогда я взял газету и продолжил чтение. Установленный было   к о н т а к т   кончился.

17/05/1989 Segrim

Переход к началу раздела




Переход к началу страницы


Переход на стартовую страницу сайта