МОИ УРОКИ


Точнее: это самые важные уроки, которые были в моей жизни.

СОДЕРЖАНИЕ
№№ п/п Подраздел Переход Дата последнего обновления
1 УРОК ФИЗИКИ Переход 01 10/01/2012
2 УРОК МАТЕМАТИКИ Переход 02 10/01/2012
3 УРОК ХИМИИ Переход 03 10/01/2012
4 УРОК ЛИТЕРАТУРЫ Переход 04 10/01/2012
5 УРОК ИСТОРИИ Переход 05 10/01/2012
6 УРОК ШАХМАТ Переход 06 10/01/2012
7 ТЕАТРАЛЬНЫЙ УРОК Переход 07 10/01/2012
8 НИКИТА ТОЛСТОЙ Переход 08 10/01/2012



УРОК ФИЗИКИ

     Светлой памяти КОБУШКИНА ВИКТОРА КИРИЛЛОВИЧА - учителя физики специализированной физико-математической школы-интерната № 45 при ЛГУ им. А.А. Жданова.

      Преподавать можно по разному. Можно "шпарить по конспекту" слегка позевывая и нагоняя тоску на учеников. А можно творить!
      И творить можно так, что даже теперь, по прошествии 35 лет, его уроки вспоминаются так, словно это было вчера...
      Каждый раздел физики был для него единственным и неповторимым. Неповторимой была также и школа, в которой он работал. Неповторимой была и его собственная манера преподавания.
      По ходу изложения материала он запросто запрыгивал на кафедру и, шлепнув себя по колену, вытягивал руку вперед (как Ленин на броневике), объясняя нам, каким образом в механике можно определить (указать) местонахождение того или иного предмета в пространстве. Если речь заходила о движении планет, он, словно камень в праще, вращал над головой привязанную к шнурку гайку...
      Следует заметить, что в своей СПЕЦИАЛЬНОЙ школе учились мы по СПЕЦИАЛЬНОМУ курсу, которого в печатном варианте не существовало. Поэтому весь материал мы записывали в конспект, представляющий собой общую тетрадь на 96 листов.
      Когда случался зачет, а зачеты там проводились после прохождения каждой новой темы, свои конспекты мы обязаны были держать в закрытом виде на углу своего стола.
      После начального приветствия учитель задавал свой первый вопрос и раскрывал классный журнал. Вы можете подумать, что каждый ученик дрожал при этом "как осиновый лист" из опасения, что палец учителя остановится на его фамилии. Ничего подобного! Нам уже заранее было разъяснено, что опрос будет вестись сверху вниз в строгом соответствии с алфавитным расположением фамилий учеников...
      "Ахонен", - читал он; при этом вставала девочка, числившаяся в списке первой, и робко начинала отвечать на поставленный вопрос. Качество ее ответа тут же отражалось на лице нашего учителя. "Это ответ на троечку", - говорил он, затем сразу же заносил оценку в журнал и вызывал следующего по списку ученика для ответа НА ТОТ ЖЕ САМЫЙ вопрос. Так продолжалось до тех пор, пока он не услышит ответа, который его удовлетворит. После этого он ставил новый вопрос и продолжал опрос дальше.
      Это может показаться странным, но каждый из 35 учеников получал за такой урок ровно по три оценки, которые довольно хорошо отражали уровень наших знаний. Если по ходу опроса замечалось, что кто-то подглядывает в конспект, ему тут же выставлялась "пятерка", которая сопровождалась объяснением: "Ты же очень хотел "пятерку" - получи ее!" Все наши дальнейшие недоумения и поиски "специальных знаков" возле такой "пятерки" были безуспешными, а на наши каверзные вопросы об этих "пятерках" он с простодушной улыбкой говорил: "Оценка не должна быть самоцелью, гораздо важнее то, что останется у вас в голове!.."
      Но самое в этой истории интересное - годовой зачет! Все мы накануне зубрили материал "до посинения". И вот этот день настал. Закрытые конспекты сложены по углам столов, каждый испытывает легкий "мандраж". Учитель говорит: "Занимались вы неплохо, поэтому всем тем, кто оценивает свои знания на "три", я готов сразу выставить эти оценки и освободить их от дальнейших мучений... Нашлось семь добровольцев. Всем им были выставлены "тройки" и они были "отпущены с миром".
      Затем учитель произнес: "Я чувствую, что все сидящие в классе подготовились хорошо, поэтому, если кто-то из вас сам оценивает свои знания на "четыре", можете сейчас же подойти к кафедре и получить свои заслуженные "четверки", а с остальными мы побеседуем более обстоятельно.
      Двадцать три человека (в том числе и я) так и сделали, после чего были свободны. У тех пятерых, кто остался в классе и оценивал свои знания на "отлично", на лбу появилась легкая испарина, но они были готовы "драться как львы", чтобы подтвердить свое отличное владение материалом!
      Учитель улыбнулся глядя на них и сказал: "Ребята, я верю вам! Вы действительно знаете материал на "отлично", поэтому подойдите ко мне и получите свои заслуженные "пятерки"".
      На этом годовой зачет по физике был окончен.
      С тех пор прошло много лет. Он, кандидат технических наук, зачастую не понимаемый начальством, бросил как-то педагогику и стал работать водителем автобуса. Если бы он был жив, сейчас ему было бы "под восемьдесят". Но все хорошее не долговечно - он давно уже умер от инфаркта, хотя заряд энергии, которая от него исходила, во многих его учениках живет и до настоящего времени.

12/06/2002 Segrim



Переход к началу страницы


УРОК МАТЕМАТИКИ

      Математику в нашем интернате преподавал некто Ионин Юрий Иосифович. Преподавал он ее хорошо, преподавал действительно "как математик". Мы, конечно, не всегда могли уследить за всеми полетами его математической мысли, но знания получали хорошие и могли в дальнейшем претендовать на обучение в самых престижных по этой теме ВУЗах.
      А был у Ионина Ю.И. только один недостаток, но об этом его недостатке мы узнали гораздо позже. Для нас он был тогда "светилом математической мысли". А он, как оказалось, был просто евреем. Не поймите меня превратно. Школа-интернат была для нас родным домом, в котором ни у кого национальности "не было вообще". А о том, что Ионин Ю.И. был, к сожалению, евреем, мы узнали лет через двадцать (в 1988 году) от него самого, когда он, при всей своей математической сдержанности, стал сетовать на то, что ему просто не дают работать.
      Кстати, моему лучшему другу - Докшицеру Ю.Л. - в этом же году тоже стало на своей работе (в области теоретической физики) как-то очень не уютно...
      "Время такое было", - объясняли всем стражники Пилата, когда им ставили в упрек распятие Христа. Примерно так же объясняли свои поступки и те, кто в Великую Отечественную служили у немцев полицаями...
      Короче: в 1988 году оказалось, что евреям в нашей стране места, вроде бы, и нет. И стали они искать себе места в других государствах...
      Кандидат физико-математических наук Ионин Ю.И. стал преподавать свою математику в Сан-Франциско (США).
      Кандидат физико-математических наук Докшицер Ю.Л. стал преподавать свою физику в университете города Лунд (Швеция).
      А ведь все бы могло быть иначе!


P.S.

...Так давай принесем на любви могилу
Голубых незабудок букет полевой,
Позабудем слова «любимая», «милый»
И не спросим: «А кто же тому виной?»

Жизнь проста и сложна как башня Эйфеля,
Пожелтеет наших незабудок букет.
Все уйдет, только память будет рельефна
Словно подошва у новых кед.

(Юрий Докшицер, 1967 г., г. Ленинград)

12/06/2002 Segrim



Переход к началу страницы


УРОК ХИМИИ

      Наша "химичка" была каким-то "божьим одуванчиком", всегда витавшим в облаках. Химию она знала отлично: у нее всегда можно было навести справку о технологии изготовления пороха или, например, динамита... А ее манера изложения материала была просто неповторима. Причем, излагала ли она материал урока или отвечала на наши научные, псевдонаучные и даже на "дурацкие" вопросы - шпаргалкой не пользовалась никогда.
      К процедуре выставления нам оценок она относилась так, как будто это была какая-то совершенно не естественная и не относящаяся к ее основному делу (химии) обязанность.
      Вспоминается такой интересный случай. Урок, в основном, закончился. На этом уроке она, как обычно, показывала нам серию своих блестящих химических опытов, поэтому штатив с пробиркой, колбы, реактивы все еще стояли на ее громадном столе.
      Мы окружили "химичку" плотным кольцом и она увлеченно отвечала на все наши многочисленные вопросы.
      А в это время "молодой экспериментатор" Толя Игнатьев сложил втрое полоску целлулоида, сунул в пробирку с какой-то жидкостью и яростно стал подогревать ее на находившейся рядом спиртовке.
      Примерно через минуту в пробирке забурлило и из нее полезла какая-то "черная каша". Самое интересное, что спиртовка была сразу же погашена, но "черная каша" при этом все лезла и лезла из пробирки точно также как какая-то (не помню какая) каша в известной сказке о волшебном горшочке.
      В конце концов, с помощью мощной струи воды из-под крана "волшебный процесс" был кое-как остановлен, после чего "химичка", наконец, перестала "щебетать", а экспериментатор Толя был прощен.

13/06/2002 Segrim



Переход к началу страницы


УРОК ЛИТЕРАТУРЫ

      В физмат-интернате, в котором я когда-то учился, все было не обычно. Не обычными там были ученики (для поступления в интернат каждый из нас сдавал специальные экзамены и отбирался по строгому конкурсу), не обычным было само его здание в Ленинграде на ул. Савушкина (большое серое с барельефами выдающихся ученых на фасаде), не обычными там были и преподаватели...
      Идет урок литературы. Наталья Павловна (по навеянному ее фигурой нашему ласковому прозвищу "колобок") знакомит нас с творчеством опального ранее поэта Маяковского.
      На каком-то из поворотов сценария своего урока она вдруг объявляет: "Сейчас я зачитаю вам строки из одного стихотворения, а вы постарайтесь объяснить мне, что заложено в этих стихах, о чем они написаны..."
...А вы ноктюрн сыграть смогли бы
На флейтах водосточных труб?

      Наступила мертвая тишина. Наталья Павловна пыталась "расшевелить" своим вопросом то одного, то другого ученика, но получала в ответ лишь что-то вроде: "О поэзии..., о жизни и т. п.".
      Через некоторое время, когда она уже, видимо, устала нас спрашивать, ее вдруг прорвало: "Да это же стихи о любви! О самой обыкновенной любви мужчины к женщине! Неужели вы этого не понимаете?..".
      Мы тогда ЭТОГО не понимали.
      Мы, всей нашей идеологией приученные к тому, что каждый из нас - это "оно", были просто шокированы ее манерой преподавания. До нее каждый из нас в официальных общественных ситуациях чувствовал себя каким-то "ученико-местом" среднего рода.
      О любви мы могли только грезить в своих снах, на тайных прогулках, но никак не предполагали, что будем открыто обсуждать эту тему на уроке. Именно она пробудила в наших головах осознание того, что каждый из нас - это или мужчина, или женщина (в первую очередь!).
      Мне даже кажется, что именно на ее уроке я впервые услышал эту знаменитую фразу: "Все на свете чего-либо стоит только во имя любви!".

12/06/2002 Segrim



Переход к началу страницы


УРОК ИСТОРИИ

      Историю у нас в интернате вел кандидат исторических наук Наймарк Ефим Эммануилович. С тех пор прошло уже много лет, однако, его четкий как у Левитана голос я хорошо помню до сих пор.
      Что же может быть нового в истории? Мы, "дети Страны Советов", хорошо знали, что "Партия и Ленин - близнецы братья" и что история нашей страны это (хочешь-не хочешь) история партии большевиков. Так вот: ничего этого на его уроках не было! А что же было? Было профессионально четкое освещение известного всем курса истории страны. Однако, основной материал нередко сопровождался изложением интереснейших фактов, скрупулезно добытых им где-то в закрытых фондах библиотеки АН СССР.
      От него мы, например, узнали, что Ленина в свое время многие соратники считали "немецким шпионом" и имели к этому веские основания. Он же рассказал нам и подлинную историю кончины Фридриха Энгельса. История эта столь необычна, что я ее вкратце здесь изложу.
      Фридрих Энгельс был, как известно, довольно состоятельным человеком и нередко оказывал финансовую помощь своему другу Карлу Марксу.
      Когда же Энгельсу и его жене (а были они одногодками) исполнилось по 75 лет, сели они за стол, обсудили итоги жизни и единогласно пришли к выводу: человеку в возрасте 75 лет больше нечего делать на этом свете.
      После этого вместе с едой они приняли яд, легли на свою кровать и "умерли в один день", как и полагается счастливым супругам.
      Интересно то, что подлинная история смерти Энгельса никак не укладывалась в "прокрустово ложе" истории борьбы за мировую революцию, поэтому в открытых источниках она раньше никогда в нашей стране не излагалась.

13/06/2002 Segrim



Переход к началу страницы


УРОК ШАХМАТ

      В 1972 году я учился на втором курсе физического факультета ЛГУ. Лекции по основным дисциплинам проводились там сразу для всего потока в большой аудитории классической формы: огромная наклонная зона со скамьями для студентов сходилась к небольшому горизонтальному «пятячку», на котором размещался преподаватель со своим «реквизитом». Все это происходило в недавно построенном главном здании физического факультета в новом университетском городке в Старом Петергофе под Ленинградом.
      Однажды в фойе появилось объявление: любители шахмат после занятий приглашаются в лекционный зал на встречу-беседу с гроссмейстером Корчным. Посчитав себя именно таким любителем, я поспешил на эту встречу. Гроссмейстер приехал к нам вместе со своим «ординарцем», немного при этом опоздав (видимо, для солидности).
      Поскольку все мы знали, что приближается решающий матч за мировую корону между Спасским и Фишером, то, естественно, основные наши вопросы к гроссмейстеру сводились к оценке им личности Фишера, его манере игры, наклонностям, привычкам и т.п. Гроссмейстер с явным удовольствием удовлетворял наше любопытство.
      Мы узнали, что Фишер очень самодоволен и часто груб. Все свое время он посвящает шахматам, отвлекаясь от них только на еду, сон и другие естественные отправления организма. При этом, например, за обедом в ресторане он (один!) занимает два столика, которые для него уставляют весьма многочисленными, часто китайскими, яствами. С официантками (к их неудовольствию) Фишер при этом общается мало и сухо…
      А что касается шахмат, то у него (Корчного) было до этого с Фишером всего две партии, которые закончились вничью. По поводу манеры игры Фишера, гроссмейстер рассказал нам следующую историю об одной их недавней партии.
      «Играли мы недавно на матче в Швейцарии. Там собрались самые «сливки» шахматного мира. Перед встречей с Фишером, я, конечно, сильно волновался. Мы с помощниками изучили накануне все сыгранные Фишером партии и на все возможные схемы игры подготовили встречные варианты…
      Свои ходы я продумывал очень тщательно, Фишер отвечал взаимностью – игра шла очень вяло. Вдруг мне пришла идея пожертвовать пешку. Обдумав этот вариант в течение сорока пяти минут, я пришел к выводу, что через четырнадцать-пятнадцать ходов получу в результате этой жертвы неплохое позиционное преимущество.
      Предложив свою жертву, я настроился на долгое ожидание. Каково же было мое удивление, когда через минуту Фишер не взял мою пешку, а избрал совершенно другое продолжение…
      В конце-концов игра закончилась вничью, но я не мог успокоиться целые сутки. Неужели Фишер анализирует позицию настолько быстрее меня? Понимая, что не выяснив правды, я так и не обрету покоя, я набрался смелости и в кулуарах обратился к Фишеру с вопросом: «Простите, гроссмейстер, я в течение сорока пяти минут просчитывал варианты перед тем как пожертвовать Вам пешку. Почему же Вы, подумав над предложением лишь минуту, отказались от жертвы?»
      Фишер посмотрел на меня как на идиота и с кривой ухмылкой ответил: «Я Вам поверил!». Так что шахматы шахматами, а психология психологией.
Вот таков он, этот Фишер!».
      Встреча любителей шахмат с Корчным продолжалась где-то около часа, после чего он «откланялся», надел свой серый, ничем не примечательный, плащ и они с «ординарцем» стали быстрыми шагами удаляться по своим делам. Не знаю почему, но стоя на крыльце главного корпуса я еще долго-долго смотрел им вслед…
      Через несколько месяцев гроссмейстер Корчной уехал в Швецию покинув нашу страну навсегда.

10/02/2008 Segrim



Переход к началу страницы


ТЕАТРАЛЬНЫЙ УРОК

      В 1966-67 годах я учился в 9-м классе физико-математической школы-интерната при ЛГУ им. А.А. Жданова. В это же время в одном из десятых классов этой школы учился Константин Аркадьевич Райкин - известный ныне многим руководитель театра им. Аркадия Райкина. Не могу назвать себя его другом – лично мы общались с ним всего несколько раз – но кое-какими связанными с ним воспоминаниями могу поделиться.
      Время от времени проводились в интернате торжественные вечера, на которые приглашались те или иные артисты. Многие выступления для вечеров готовились и самими учениками. Константин еще тогда был очень артистичен, обладал отличной пластикой, живой мимикой и образной речью. Его «коньком», однако, были эстрадные номера в области пантомимы.
      Один из выступавших как-то у нас на концерте мимов (фамилии его я не помню) обратил на Костю Райкина свое внимание и предложил ему продолжить систематические занятия в этом направлении под его руководством. К удивлению многих, Костя не согласился, мотивируя это примерно следующими словами: «Слишком много артистов на одну семью. Я решил посвятить себя биологии (он был учеником класса с биологическим уклоном)».
      А однажды приезжал к нам на вечер и сам Аркадий Райкин. Он выступил буквально в течение десяти минут – показал нам отрывок из «Ревизора» Гоголя, в котором он играл Хлестакова. После выступления Аркадий Райкин сразу же уехал на поджидавшей его у подъезда черной «Волге». Мы понимали, что у артиста такого масштаба все рассчитано по минутам, поэтому были очень рады и этой короткой встрече с великим мастером.
      Кем стал в конце концов «любитель биологии» Костя Райкин известно всем. Ну как не вспомнить по этому поводу известную поговорку «На детях великих людей природа отдыхает».
      Не права поговорка! Человек человеку рознь. Истинно великие люди – а к таким, бесспорно, можно причислить и Константина Райкина, и Андрея Миронова – не слишком зависят от того, были ли их родители «великими».
      Конечно, в каком-то смысле сыну артиста всегда легче «податься в артисты», чем сыну, например, сапожника. Однако, станет ли он Великим Артистом, зависит, конечно, не от родителей, а от самого человека. Известно, что слава родителей «давит» на детей. Об этом упоминали и Андрей Миронов, и Костя Райкин. Тем ценнее оказывается потом СВОЯ слава, если ты показал себя ее достойным!

10/02/2008 Segrim



Переход к началу страницы


НИКИТА ТОЛСТОЙ

      На физфаке ЛГУ физику нам преподавал профессор, доктор физико-математических наук Никита Алексеевич Толстой. Это был сын именно того Толстого, который является автором романа «Петр Первый», а также множества других знаменитых произведений.
      Даже в те далекие коммунистические годы мы видели, что перед нами настоящий аристократ: его манеры, жесты и одежда были безукоризненны, каждый листок его лекций размещался в отдельном прозрачном пакете (тогда это было нам очень удивительно!). Физику он знал прекрасно: по университетскому курсу физики и изложение материала и ответы на вопросы текли из него «как горный ручеек». Но любил Никита Алексеевич и отвлечься. Разговоры по теме лекции нередко сочетались у него с вкраплениями из множества посторонних тем, которые часто возникали либо по нашим репликам, либо просто всплывали из глубины сознания самого профессора.
      Прежде чем ответить на тот или иной вопрос, профессор глубоко задумывался, вынимал сигарету и прямо на лекции (!) смачно прикуривал ее от своего фирменного черного «Ронсона» на зависть всем студентам.
      На вопрос, зачем помещать каждый листок в отдельный запечатанный пакет, профессор с легкой улыбкой отвечал: «Так ведь курс лекций не меняется у меня в течение пяти лет (!?)». После небольшой паузы он продолжал: «Но каждые пять лет курс обязательно пересматривается – наука ведь не стоит на месте…»
      На экзамены профессор приглашал «кучу» своих помощников: аспирантов, заместителей, сотрудников по научной работе.
      Как-то раз сдавал я свой «хвост» по физике. Экзамен у меня принимал сотрудник кафедры общей физики к.т.н. Спартаков. Я был хорошо подготовлен – экзаменатор слушал меня «в полуха», вдруг что-то привлекло его пристальное внимание: девочка сидевшая в первом ряду слишком шуршала под столом какой-то бумажкой.
      Юмор ситуации состоял в том, что все «секретные» действия готовившихся к ответу студентов были хорошо видны сидящему напротив них экзаменатору. Ведь под столешницей стола была предусмотрена удобная щель, позволявшая экзаменатору полностью контролировать всю «подготовку» студента к предстоящему ответу.
      Спартаков вежливо попросил девочку подойти к нему вместе с находящейся под крышкой ее стола бумажкой. Самое интересное последовало дальше. Оказалось, что на бумажке изложен полный курс физики за семестр, написанный очень убористым почерком.
«Вы пришли на пересдачу?» - спросил Спартаков.
«Да», - ответила девочка.
- Какая у вас была оценка?
- «Четыре» (!?)
- Вы свободны. «Два».
      Так закончилась для этой девочки осенняя переэкзаменовка по физике. Я же успешно сменил свою предыдущую «двойку» на выстраданную «четверку».
      Говорят, когда, после падения коммунистов, аристократы стали «поднимать свои головы», к Никите Алексеевичу пришла от них целая делегация с единственным предложением: возглавьте, Никита Алексеевич, нашу организацию. Вы - потомственный дворянин - дайте согласие стать нашим «предводителем дворянства». На что Никита Алексеевич без лишних раздумий ответил: «Я для этой роли никак не подхожу, поскольку для меня Василий Шукшин является в большей степени дворянином, чем многие из вас…».
      Возможно, «истинное дворянство» как раз и состоит в том, что человек способен прямо и публично заявить о своей неординарной, не одобряемой другими, позиции, - подумал я.
      Когда-то на заре советской власти многим царским офицерам большевики предложили принести присягу на верность новому большевистскому правительству. Большинство из офицеров ответили, что они уже присягнули однажды на верность царю и не имеют возможности изменить своей присяге. Их сразу же расстреляли. Те же немногие, кто «нашел такую возможность», остались живы и стали служить партии большевиков. Именно они оказались самыми подходящими для Советской Армии офицерами.
      Вывод напрашивается сам собой…

12/06/2002 Segrim



Переход к началу страницы


Переход на стартовую страницу сайта